329
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
4. Рувинский Р. З., Рувинская Е. А., Комарова Т. Д. Общественное восприя-
тие практик цифрового профилирования и социального рейтингования: ситуация
в России и Китае // Социодинамика. 2021. № 12. С. 56–76.
5. Рувинский Р. З., Тарасов А. А. Система социального кредита: истори-
ческие предпосылки и доктринальные основания феномена / Р. З. Рувинский,
А. А. Тарасов // Национальная безопасность / nota bene. № 3. – С. 72–88.
6. Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом простран-
стве: Доклад Совета при Президенте Российской Федерации по развитию граж-
данского общества и правам человека (декабрь 2021 г.). URL: president-sovet.
ru›docs/doclad_SPCh.docx (дата обращения: 25.08.2022).
7. Цифровизация общества и система социального кредита: проблемы, пер-
спективы: монография / колл. авт.; науч. ред. И. А. Ветренко. – СПб.: ИПЦ СЗИУ
РАНХиГС, 2022. С. 188.
8. Чернышенко рассказал о темпах внедрения искусственного интеллекта
в России. URL: https://iz.ru/1380790/2022-08-17/chernyshenko-rasskazal-o-tempakh-
vnedreniia-iskusstvennogo-intellekta-v-rossii/ (дата обращения: 25.08.2022).
9. Dixon P., Gellman R. The Scoring of America: How Secret Consumer Scores
Threat Your Privacy and Your Future. World Privacy Forum (2 April 2014). URL: www.
pogowasright.org/the-scoring-of-america-how-secret-consumer-scores-threaten-your-
privacy-and-your-future/ (дата
обращения: 25.08.2022).
10. Kostka G. China’s social credit systems and public opinion: Explaining high
levels of approval // New Media & Society. 2019. № 21(7). – Рр. 1565–1593.
11. Lee J. W. Your life is number // Psychology today. 2019. № 7–8. – Рр. 72–81.
12. Liang F., Das V., Kostyuk N., Hussain M. M. Constructing a Data
‐
Driven
Society: China’s Social Credit System as a State Surveillance Infrastructure // Policy &
Internet. 2018. № 4(10). – Рр. 415–453.
13. Yu Z. China turns televisions and mobile phones in villages into surveillance ter-
minals // Global Times. 27.06.2018. URL: https://www.globaltimes.cn/content/1108589.
shtml (дата обращения: 25.08.2022).
К. М. Паронян,
кандидат юридических наук, доцент,
Таганрогский институт (филиал) имени А. П. Чехова Ростовского
государственного экономического университета
МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ ЦИФРОВОГО СУБЪЕКТИВНОГО ПРАВА
НА ЗАБВЕНИЕ (МЕЖДУНАРОДНЫЙ И ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ)
Аннотация.
Целью статьи является исследование особенностей механизма
реализации такого важного субъективного цифрового права, как право на забвение
сквозь призму зарубежной правовой доктрины и правоприменительной практики,
а также российского опыта. С помощью общенаучных методов, а также с исполь-
зованием сравнительно-правового подхода автор исследует механизм реализации
права на забвение в России в сравнении с западными аналогами и формулирует
330
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
выводы относительно перспектив его совершенствования. В статье обосновыва-
ется тезис о необходимости дальнейшего доктринального обсуждения различных
аспектов права на забвение и совершенствования действующего российского за-
конодательства в этой сфере.
Ключевые слова
: информация, информатизация, право на забвение, заяви-
тель, оператор поисковой системы, свобода информации
THE MECHANISM FOR THE IMPLEMENTATION OF THE DIGITAL
SUBJECTIVE RIGHT TO FORGET (INTERNATIONAL AND DOMESTIC
EXPERIENCE)
Abstract.
The purpose of the article is to study the features of the mechanism
for implementing such an important subjective digital right as the right to be forgotten
through the prism of foreign legal doctrine and law enforcement practice, as well
as Russian experience. With the help of general scientific methods, as well as using
a comparative legal approach, the author explores the mechanism for exercising the
right to be forgotten in Russia in comparison with Western counterparts and formulates
conclusions regarding the prospects for its improvement. The article substantiates the
thesis about the need for further doctrinal discussion of various aspects of the right to be
forgotten and the improvement of the current Russian legislation in this area.
Keywords:
Information, Informatization, Right to be forgotten, Applicant, Search
engine operator, Freedom of information
С развитием информационно-телекоммуникационных технологий фунда-
ментальное субъективное право на свободное получение, хранение и распро-
странение информации приобретает зачастую гипертрофированные формы, что
приводит к актуализации проблемы ограничения информации в XXI столетии.
Подобным же образом не теряет актуальности, а, наоборот, с новой силой привле-
кает к себе исследователей проблема нахождения баланса между свободой средств
массовой информации (в первую очередь сетевых, цифровых, распространяемых
в Интернете) на распространение данных о конкретной личности, с одной сторо-
ны, и правом индивида на неприкосновенность частной жизни, на ограничение
информации о себе, с другой.
То постоянно усиливающееся значение, которое приобретает в настоящее
время информация, а также те угрозы, которые становятся реальным фактором
внутренней и внешней политики современных государств, свидетельствуют о фор-
мировании конкретной политико-правовой стратегии управления информацией.
Основной задачей настоящей статьи, таким образом, является анализ той полити-
ко-правовой цифровой стратегии, которая свойственна современной Российской
Федерации, в отношении такого важного, хотя и сравнительно нового элемента
правового статуса личности, как право на забвение.
Право на забвение (англ.
right to be forgotten
) приблизительно с начала 2000-х
гг. относится к числу современных субъективных прав личности в информаци-
онной сфере. Поскольку одним из значений термина «забвение» является утрата
331
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
памяти о чем-либо [9], можно считать, что право на забвение есть субъективное
право требовать удаления тех или иных сведений из определенных цифровых ре-
сурсов, например из информационно-телекоммуникационной сети Интернет.
Для достижения указанной выше цели будет применяться комплекс обще-
научных методов познания, а также использован сравнительно-правовой подход
в оценке общих и отличительных признаков сложившегося механизма реализации
права на забвение в зарубежной политико-правовой традиции и в российском праве.
В отечественной и зарубежной науке существует несколько подходов к по-
ниманию и формулировке рассматриваемого субъективного правомочия. Так, ряд
российских ученых называют его правом быть забытым или правом на забвение
(понимая их тождественно [1, 2]), а в зарубежных исследованиях встречается ука-
зание на право удалить, стереть или уничтожить (англ.
right to erasure
). При этом,
несмотря на имеющуюся дискуссию относительно понятия, все же представляет-
ся, что главным здесь следует считать не наименование, а суть этого субъективно-
го цифрового права.
В этом плане Е. В. Герасимова в качестве особого признака права на забве-
ние справедливо выделяет его дуалистический характер, проявляющийся, с одной
стороны, в том, что право на забвение является элементом неприкосновенности
частной жизни, а с другой – выступает как способ защиты ряда конституционных
прав, например, права на свободное развитие личности [2. С. 170].
Здесь же важно помнить и еще об одном аспекте права на забвение, широ-
ко обсуждаемым сегодня в Западной Европе, а именно о соотношении права на
забвение и частной жизни. Дискуссионным остается вопрос, является ли частью
личной жизни право на забвение либо же это различные категории. В поддержку
последней позиции выдвигается мнение о том, что право на конфиденциальность
относится к информации, которая еще не была опубликована, а право на забвение
превращает публичную информацию в частную и с определенного момента запре-
щает доступ к ней третьих лиц [10]. Этот аспект, как представляется, должен стать
предметом доктринального обсуждения и в российской науке в ближайшее время,
поскольку от его решения зависит дальнейшее направление правового регулиро-
вания в этой сфере.
Появление и активная реализация права на забвение в науке справедливо свя-
зывается со стремительным развитием сети Интернет, а также вызванной этим
процессом практической неподконтрольностью информации, однажды попавшей
в Сеть. Появление такой категории, как «цифровая память», которая, по меткому
выражению современников, «помнит все», привело к тому, что информация, рас-
пространенная в сети Интернет, может храниться там всегда. Именно это и ста-
ло причиной своеобразного акта естественной самозащиты общества в XXI в. от
«всепроникающей власти Интернета» [3. С. 316].
Либеральная европейская политико-правовая стратегия, как и в случае с ины-
ми проявлениями правового статуса личности, идет немного дальше отечествен-
ной, при этом оставаясь интересным объектом для изучения и дальнейшего совер-
шенствования механизма реализации права на забвение. К примеру, французская
модель права на забвение в числе прочих изначально была основана на понимании
332
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
права осужденного, уже отбывшего свой срок наказания, требовать прекращения
публикации фактов о его тюремном прошлом. В английской традиции встречается
упоминание об «исчерпанности» судебного приговора, сведения о котором с тече-
нием времени могут быть ограничены или удалены по требованию заявителя.
Вместе с тем можно отметить некоторые прогрессивные моменты и в совре-
менной российской консервативно-модернистской политико-правовой стратегии
в отношении права на забвение. Так, если, к примеру, в современном француз-
ском или итальянском праве гражданам соответствующих государств разрешается
направлять запросы на удаление информации «из поисковой выдачи», связанной
исключительно с действиями конкретного лица, то в отечественном законодатель-
стве допускаются запросы на удаление информации, связанной и с некоторыми
событиями [4. С. 225].
Право на забвение нашло весьма широкое отражение в международно-пра-
вовых документах. Основу его составляют, например, ст. 12 Всеобщей декларации
прав человека, запрещающая произвольное вмешательство в личную и семейную
жизнь индивида, ряд иных фундаментальных международных договоров о пра-
вах человека. Точкой отсчета для возникновения законодательной основы права
на забвение можно считать судебное дело М. К. Гонсалеса против каталонской
газеты La Vanguardia и компании Google, предметом которого стало требование
удалить устаревшие сведения о продаже дома заявителя за долги, датированные
1998 г. В результате Европейский суд по правам человека признал правоту заяви-
теля и обязал Google удалить все ссылки с именем М. К. Гонсалеса из поисковой
системы [11].
Отечественный законодатель в целом воспринял западную модель. В част-
ности, в ст. 10.3 Федерального закона «Об информации, информационных техно-
логиях и о защите информации» от 27.07.2006 № 149-ФЗ указывается на обязан-
ность оператора поисковой системы, распространяющий в сети Интернет рекламу,
направленную на привлечение внимания российских потребителей, по требова-
нию гражданина прекратить выдачу сведений об указателе страницы сайта в сети
Интернет, позволяющих получить доступ к информации о заявителе, распростра-
няемой с нарушением законодательства Российской Федерации, являющейся не-
достоверной, а также неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу
последующих событий или действий заявителя (данная норма была введена в дей-
ствие 1 января 2016 г. Федеральным законом от 13.07.2015 № 264-ФЗ «О внесении
изменений в Федеральный закон “Об информации, информационных технологиях
и о защите информации” и статьи 29 и 402 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации» и, по обоснованному мнению Е. А. Войниканис, явилась
следствием влияния западной концепции цифровых прав в России [1. С. 72]).
Субъектом права на забвение является гражданин, физическое лицо. Из об-
щей категории граждан исключаются специальные субъекты, например, государ-
ственные служащие, обязанностью которых в соответствии с Федеральным зако-
ном № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» является размещение
общедоступной информации, не допускающей никаких ограничений к доступу.
Соответственно, специальные субъекты не вправе требовать забвения.
333
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
В техническом плане реализация права на забвение не предполагает удале-
ние из сети Интернет той или иной информации, к ней лишь затрудняется доступ.
Поэтому говорить о том, что цифровое пространство может в буквальном смысле
«забыть» ту или иную информацию, некорректно. В этом, на наш взгляд, можно
видеть и проявление современного института цензуры: информация не удаляется,
ограничивается лишь доступ к ней в интересах конкретного пользователя, субъ-
екта права.
На практике право на забвение в соответствии с указанным ФЗ-149 реализу-
ется путем удаления ссылок на информацию о конкретном пользователе в случае
обращения к результатам поиска по фамилии и имени заявителя. При этом обра-
щение заявителя с требованием о прекращении выдачи определенных сведений
должно содержать данные о самом физическом лице (его имя, паспортные дан-
ные, полные контактные данные), объем информации, подлежащей ограничению,
указатель страницы сайта, где эта информация находится и, наконец, согласие за-
явителя на обработку его персональных данных.
Оценить эффективность механизма реализации права на забвение, как эле-
мента современной российской консервативно-модернистской политико-право-
вой стратегии, можно сквозь призму правоприменительной практики, которая
наглядно демонстрирует сильные и слабые стороны анализируемой правовой
конструкции. Так, первое судебное решение, обязавшее оператора поисковой
системы прекратить выдачу ссылок на информацию, было вынесено в России
в 2017 г. Истец (бывший министр сельского хозяйства РФ Е. Б. Скрынник) после
отказа поисковой системы «Яндекс» удалить недостоверные сведения обратилась
в суд, который в полной мере удовлетворил ее требования [6]. Также следует вы-
делить и первое упоминание о праве на забвение, закрепленное в Определении
Конституционного Суда Российской Федерации (далее – КС РФ) 2018 г. [7]. В со-
ответствии с правовой позицией КС РФ право на забвение в сети Интернет есть
производное субъективное право от таких особых конституционных прав, как
право на неприкосновенность частной жизни и запрет на сбор, хранение и рас-
пространение информации о частной жизни лица без его непосредственного
согласия.
Практика показывает, что в реализации права на забвение в России имеются
определенные сложности, в первую очередь связанные с тем, что именно оператор
поисковой системы (например, Google, Яндекс и т. д.) должен определить факт
нарушения законодательства и, соответственно, подтвердить, что информация яв-
ляется недостоверной или неактуальной. При этом не всегда конкретный опера-
тор системы может быть компетентен в решении оговоренных в законе вопросов.
Таким образом, фактически операторам поисковых систем переданы несвойствен-
ные им полномочия, традиционно относимые к ведомству правоохранительных
и судебных органов.
При этом если относительно понятия «недостоверная информация» в право-
применительной практике есть хоть какая-то определенность (очевидно, что это
некоторые сведения, которые не соответствуют действительности), то в отноше-
нии неактуальной информации или утратившей значение для заявителя информа-
334
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
ции дело обстоит гораздо сложнее. В большинстве случаев вопрос об актуально-
сти или неактуальности информации является субъективным, а потому указанная
сфера требует дальнейшей регламентации. Правильные вопросы в этом плане за-
дает Е. М. Подрабинок, а именно: как быть, если внешность человека изменилась
в связи с возрастом, в связи с медицинским вмешательством и т. д. – может ли
человек требовать удаления ссылок на свои фотографии, поскольку они уже не со-
ответствуют действительности? [8. С. 296]. Эти вопросы остаются, к сожалению,
на сегодняшний день риторическими, поскольку механизм реализации права на
забвение в России требует доработки.
Можно привести в пример и еще одну проблему в реализации субъектив-
ного права на забвение. Как справедливо указывает Е. М. Подрабинок, говоря
о ситуации с удалением негативных отзывов об оказываемых пользователем сети
Интернет услугах, выполненных им работах, производстве им некачественных
товаров, такая информация, по мнению самого пользователя, может быть недо-
стоверной, неактуальной [8. С. 296], однако для потребителя негативные отзывы
могут быть гораздо полезнее полного их отсутствия. Сюда же относятся и попыт-
ки удаления негативных отзывов о работе врачей, различных организаций, оказы-
вающих услуги. Очевидно, что удаление подобной информации по запросу заин-
тересованных лиц существенно ограничивает объективность поиска достоверной
информации [4. С. 225].
Субъективное отношение к оценке информации подтверждается и отчетами
о работе самих операторов поисковых сетей. К примеру, в соответствии с опу-
бликованными компанией «Яндекс» статистическими данными по использованию
права на цифровое забвение, за период с января по июнь 2021 г. было получе-
но 4405 запросов об удалении определенных сведений (или ограничения доступа
к ним третьих лиц) о пользователе сети Интернет по причине неактуальности ин-
формации, из которых 2572 были отклонены оператором (что составляет 58 % за-
явлений), 3069 запросов содержали требование об удалении сведений по причине
их недостоверности, 2352 заявления были отклонены (что составляет 77 % заявле-
ний), 3113 запросов были связаны с распространением информации в нарушение
законодательства, 2534 из них были отклонены (81 % заявлений) [12].
В свете указанных цифр представляется обоснованным мнение А. И. Минаевой
о том, что механизм реализации права на цифровое забвение в настоящее время
нельзя признать совершенным. Одним из ключевых факторов здесь выступает
право операторов поисковых сетей самостоятельно формировать «поле» для соб-
ственного усмотрения, субъективного определения соответствия информации, на
которую указывает субъект права на цифровое забвение, критериям, сформулиро-
ванным в правовых нормах [5. С. 165]. Отсутствие четких критериев, по которым
оператор поисковой системы определит неактуальность информации либо зафик-
сирует утрату значения информации для заявителя в силу последующих событий
или действий заявителя, является одним из существенных недостатков российско-
го механизма реализации права на забвение.
Следует согласиться с А. И. Минаевой в том, что, если исходить из известно-
го принципа, что права одного человека заканчиваются там, где начинаются права
других людей, ограничение потенциального потребителя в возможности ознако-
335
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
миться со всей возможной информацией о продавце товаров или исполнителе ус-
луг будет нарушением его прав [5. С. 165]. Здесь также требуется вдумчивый ана-
лиз практики со стороны экспертного сообщества для выработки справедливого
(насколько это возможно в сфере частноправовых, товарно-денежных отношений)
решения.
Наконец, еще одной недоработкой действующего в России механизма реа-
лизации права на забвение является тот факт, что при обращении за реализаци-
ей своего права на забвение гражданин (заявитель) обязан в своем требовании
указывать, в числе прочих, согласие на обработку своих персональных данных.
Представляется, что этот пункт может определенным образом служить препят-
ствием для реализации права на забвение: законодатель увязал реализацию пра-
ва на забвение с согласием на обработку персональных данных заявителя, хотя
в российской правоприменительной практике встречается немало случаев отказа
от такой обработки. Все же реализация права на забвение не должна быть связана
с обязательным получением от заявителя согласия на обработку его персональных
данных, поэтому в законодательство целесообразно внести изменение, отменив
п. 5 ч. 2 ст. 10.3 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации,
информационных технологиях и о защите информации».
Анализ особенностей отечественного и зарубежного опыта применения ме-
ханизма реализации цифрового субъективного права на забвение показал, что
право на забвение можно считать непосредственным элементом современной
консервативно-модернистской политико-правовой стратегии, тесно связано с циф-
ровизацией всех сторон жизни современного общества. Появление в российском
законодательстве подобного субъективного права следует признать позитивным
и прогрессивным явлением.
Вместе с тем отечественный механизм реализации права на забвение требует
доработки и совершенствования в силу следующих обстоятельств и по следую-
щим направлениям:
1) доктринально не решен вопрос о соотношении права на забвение и кон-
фиденциальности личной (частной) жизни. Если право на забвение качественно
меняет публичную информацию (ранее опубликованные сведения, ставшие досто-
янием общества), превращая ее в частную с одновременным ограничением досту-
па к ней третьих лиц, то это должно быть отражено в законодательстве с одновре-
менным указанием на критерии возможной трансформации информации;
2) операторам поисковых систем сегодня переданы несвойственные функции
и полномочия, в частности, именно они должны определять факт нарушения за-
конодательства, подтверждать факт недостоверности или неактуальности инфор-
мации (традиционно это прерогатива суда и иных правоохранительных органов);
3) ограничение информации по запросу заявителей может ограничить права
на доступ к информации иных лиц, что приводит к коллизии прав и законных ин-
тересов субъектов права. Следовательно, границы возможных ограничений в рам-
ках реализации права на забвение нуждаются в дальнейшем уточнении;
4) следует конкретизировать законодательство в плане закрепления норм
о порядке судебного обжалования действий операторов поисковых систем и пер-
воначальных заявителей.
336
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
Список литературы
1. Войниканис Е. А. Право быть забытым: правовое регулирование и его те-
оретическое осмысление // Правоведение. 2016. № 3. С. 70–89.
2. Герасимова Е. В. Право на забвение в практике органов конституционного
правосудия Российской Федерации и ФРГ // Вестник Тюменского государственно-
го университета. Социально-экономические и правовые исследования. 2020. Т. 6,
№ 3 (23). С. 170–187.
3. Керимханова Д. С. Право на забвение // Евразийский юридический жур-
нал. 2015. № 7. С. 316–317.
4. Логинова Т. Д. «Право на забвение» как способ обеспечения информаци-
онной безопасности личности // Актуальные проблемы преступлений и иных пра-
вонарушений: материалы Междунар. науч.-практ. конф. 2 февраля 2018 г. / под
ред. д-ра юрид. наук, доцента Ю. В. Анохина. Барнаул: Барнаульский юридиче-
ский институт МВД России, 2018. № 16 (2). С. 225–226.
5. Минаева А. И. Право на цифровое забвение как субъективное право инди-
видуальных субъектов права: вопросы теории и практики // Современная наука:
актуальные проблемы теории и практики. Серия: Экономика и право. 2022. № 3.
С. 162–166.
6. Мытищинский городской суд Московской области: официальный сайт.
URL: http://mitishy.mo.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=1&did=103 (дата
обращения: 04.07.2022).
7. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26.11.2018
№ 3087-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина К. на на-
рушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 3 и частью 1 статьи 8
Федерального закона „Об информации, информационных технологиях и о защите
информации“». URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-
ot-26112018-n-3087-o (дата обращения: 03.07.2022).
8. Подрабинок Е. М. Особенности осуществления права на забвение в эпо-
ху цифровизации общества // Пермский юридический альманах. 2019. № 2.
С. 290–300.
9. Толковый словарь С. И. Ожегова. URL: https://slovarozhegova.ru/word.
php?wordid=7873 (дата обращения: 01.07.2022).
10. Чикишев Н. А. Право на забвение в европейском цифровом законода-
тельстве (на примере Франции) // Медиаскоп. 2017. Вып. 3. URL: http://www.
mediascope.ru/2348 (дата обращения: 03.07.2022).
11. Google проиграл дело в суде ЕС о защите персональных данных. URL:
https://www.forbes.ru/news/257113-google-proigral-delo-v-sude-es-o-zashchite-
personalnykh-dannykh (дата обращения: 04.07.2022).
12. Transparency Report («Яндекс»): Обращения по закону «о праве на забве-
ние». URL: https://yandex.ru/company/privacy/transparencyreport (дата обращения:
01.07.2022).
