451
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
С. В. Соловкин,
аспирант,
Московский государственный юридический
университет имени О. Е. Кутафина
ЦИФРОВЫЕ СЛЕДЫ В ЭПОХУ КИБЕРФИЗИЧЕСКИХ СИСТЕМ:
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ И НОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ
ДЛЯ ЗАЩИТЫ ДАННЫХ
Аннотация.
Обладая некоторыми достоинствами, обработка цифровых сле-
дов тем не менее может представлять угрозу для прав и интересов физических лиц.
Повсеместное использование киберфизических систем и возникновение новых
цифровых сред обуславливает необходимость расширения понятия «цифровой
след физического лица» и разработки соответствующего правового регулирования
в рамках информационного права России. В работе предложено широкое толкова-
ние понятия «цифровой след» для целей его легального закрепления и примене-
ния в долгосрочной перспективе, а также даны рекомендации по выстраиванию
соответствующего регулирования на законодательном и подзаконном уровнях.
Ключевые слова:
цифровые следы; персональные данные; киберфизиче-
ские системы; защита данных; информационные технологии; искусственный ин-
теллект; цифровая среда; умная среда; умный город
DIGITAL FOOTPRINTS IN THE ERA OF CYBER-PHYSICAL SYSTEMS:
RETHINKING OF CONCEPT AND SIGNIFICANCE
FOR DATA PROTECTION
Abstract.
While providing obvious benefits, digital footprint processing can pose
a threat to rights and interests of individuals. The ubiquitous use of cyber-physical sys-
tems and the emergence of new digital environments necessitate a wider meaning for the
concept of an “individual’s digital footprint” and appropriate adjustments to information
law regulation. This paper proposes a wider definition of a “digital footprint” concept to
be incorporated into the legal framework, as well as gives recommendations as regards
the creation of necessary laws and by-laws.
Keywords
:
Digital footprints; Personal data; Cyber-physical systems; Data pro-
tection; Information technologies; Artificial intelligence; Digital environment; Smart
environment; Smart city
Введение и постановка проблемы
. Традиционное значение понятия «циф-
ровой след» состоит в накапливаемом в цифровом пространстве массиве информа-
ции о совершенных человеком действиях. Накопление цифрового следа является
следствием цифрового присутствия физических лиц. Такое присутствие состоит
как в целенаправленных действиях человека по размещению информации в сво-
бодном доступе, например, в активном ведении социальных сетей, публикации
отзывов, коммуникации с другими пользователями посредством персональной
учетной записи и т.д. (так накапливается активный цифровой след), так и в иных
452
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
действиях пользователей, которые своей первоочередной целью не ставят предо-
ставление каких-либо сведений третьим лицам, но фактически приводят к этому,
например, в веб-серфинге с учетом сохранения на интернет-сайтах информации
о пользовательской активности, метаданных (так накапливается пассивный циф-
ровой след или цифровая тень) [15].
Важно отметить, что цифровой след человека может быть, как общедоступ-
ным, накапливаемым преимущественно в виде активного цифрового следа, так
и ограниченным в доступе третьих лиц, накапливаемым преимущественно в виде
пассивного цифрового следа [3. С. 84].
Бесспорным достоинством цифрового следа является персонализация пред-
лагаемых пользователю товаров, сервисов и рекламы, что делает процессы ис-
пользования различных информационных ресурсов, а также потребление благ бо-
лее удобными и полезными. Кроме того, с позиции правоохранительных органов
цифровые следы не только помогают в раскрытии уже совершенных правонару-
шений, но и потенциально позволяют предотвращать и пресекать неправомерную
деятельность на ранних стадиях [2; 16]. Анализ научной литературы показывает,
что тема цифровых следов активно изучается также в сфере образования, кредит-
но-финансовой сфере и других областях деятельности.
Однако, наряду с достоинствами, накопление цифрового следа также несет
с собой потенциальную опасность для прав и интересов физических лиц. Так,
сбор и аналитика цифрового следа физических лиц открывают простор для раз-
нообразных недобросовестных практик социальной инженерии [14], в частности,
позволяют не только устанавливать паттерны поведения людей, но и прогнози-
ровать, а также, вероятно, влиять на них при наличии соответствующих рычагов
воздействия (самый простой пример – таргетированная реклама) и использовать
полученные данные в противоправных целях [5].
С юридической точки зрения правовая система России выработала относи-
тельно действенные механизмы обеспечения и защиты прав физических лиц в ча-
сти сбора, использования и иной обработки их персональных данных.
Вместе с тем происходящая сегодня цифровая трансформация всех сфер
жизни общества приводит к возникновению и активному использованию физиче-
скими и юридическими лицами, а также государственными органами новых циф-
ровых сред в том числе, дополненной/виртуальной реальности, метавселенных,
а также различных киберфизических систем, под которыми понимаются сложные
комплексы синергетически и взаимно интегрированных цифровых и физических
элементов, которые, среди прочего, активно извлекают и обрабатывают данные,
в том числе из окружающей среды, и используют их для осуществления какой-ли-
бо деятельности, принятия решений, эффективного управления и др. Уже сегодня
можно привести примеры существующих простых киберфизических систем (на-
пример, Интернет вещей, фитнес-трекеры) и сложных киберфизических систем
(управляемые искусственным интеллектом системы видеонаблюдения в город-
ских пространствах и умные города в целом). В результате взаимодействия людей
с традиционными цифровыми средами и с такими системами возникают связан-
ные с людьми данные, не являющиеся персональными. Для обозначения таких
453
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
персональных данных и иных данных, связанных с людьми, будем использовать
термин «данные о человеке».
С учетом вышеизложенного считаем необходимым поставить следующие
проблемные вопросы:
1. Необходимо ли расширить понятие «цифровой след», дополнив его данны-
ми о человеке, извлекаемыми и используемыми при взаимодействии физических
лиц и новых цифровых сред, в т.ч. киберфизических систем?
2. Насколько законодательство о персональных данных применимо для целей
защиты цифровых следов физических лиц?
Цифровые следы и киберфизические системы.
Многие исследователи за-
нимают весьма радикальную позицию, описывая цифровое будущее, которое может
сложиться в ближайшей перспективе. Так, авторы «Онлайф Манифеста» (The Onlife
Manifesto) отмечают, что информационные технологии, активно влияя на все сферы
жизни общества, приведут к возникновению гиперсвязанного мира (hyperconnected
world), в котором окажутся размытыми границы между реальным и виртуальным,
между человеком, машиной и природой [21]. В литературе также разрабатывается
теория датификации жизни, согласно которой весь мир и происходящие в нем про-
цессы будут отражены в данных, которые будут собираться и обрабатываться вез-
де и всегда [19], а также концепция повсеместного применения структур (систем),
управляемых данными (data-driven agency), то есть особого типа искусственного
интеллекта, основанного на обработке огромных объемов цифровых данных и спо-
собного воспринимать окружающую среду, воздействовать на нее [18].
Высказываемые предположения могут быть сведены к утверждению о том,
что в будущем общество будет существовать в цифровой интеллектуальной среде,
имеющей тенденцию повсеместно извлекать данные из реального мира, адапти-
роваться в режиме реального времени к пользователям, а также прогнозировать их
поведение и, вероятно, управлять ими [20]. Такая цифровая среда будет наполнена
киберфизическими системами.
Безусловно, данные взгляды подвергаются обоснованной критике со сторо-
ны научного сообщества, полагающего указанные предположения весьма эксцен-
тричными, не отвечающими реальным технологическим условиям [17].
Вместе с тем представляется, что непозволительно недооценивать предлагае-
мые в доктрине сценарии технологического развития общества. Соответствующим
примером может послужить реализуемая в Москве программа умного города. Она
подтверждает, что городское пространство российской столицы уже можно отне-
сти к категории «умная среда» (smart environment), в которой собираемые и обраба-
тываемые данные играют колоссальную роль. Так, информация о передвижениях
и местонахождении жителей (а значит, и о местах, времени и продолжительно-
сти посещения, траекториях, паттернах перемещения) собирается посредством
разветвленной и обширной системы городского видеонаблюдения (более 160 ты-
сяч камер), публичных сетей wi-fi, умного транспорта (в том числе технологии
face-pay, реализованной в московском метрополитене); существенная часть вза-
имодействия с государственными органами и учреждениями, подразумевающего
использование данных о человеке, осуществляется в режиме онлайн посредством
454
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
специальных платформ (сайт Госуслуг, портал mos.ru и др.); образовательный
процесс, затрагивающий данные школьников, осуществляется с применением
платформы «Московская электронная школа» [13]. Полагаем, что многие из реа-
лизуемых в Москве систем можно отнести к киберфизическим, в частности, если
говорить о системе наблюдения за передвижением людей посредством камер, се-
тей сотовой связи и wi-fi сетей, а также иных технологических средств.
Собираются ли данные о людях при их взаимодействии с киберфизическими
системами? Безусловно. Более того, эти данные накапливаются и обрабатываются.
Представляется, что ключевые операторы указанных процессов – это госу-
дарственные органы и организации. Однако, помимо государственных, приме-
няются и системы, принадлежащие частным лицам, к которым можно отнести
сотовых операторов, провайдеров продуктов категории «умный дом» и товаров
Интернета вещей в целом, частных владельцев систем видеонаблюдения и др. Все
указанные лица накапливают данные о людях (пусть даже и не идентифицируя их
во всех ситуациях) и могут использовать их в собственных интересах.
Полагаем, что в современных условиях возникновения «умной среды» и ак-
тивного использования киберфизических систем необходимо концептуально пе-
реосмыслить категорию «цифровой след» и вывести его за рамки традиционной
цифровой среды. Классическое понимание цифрового следа предлагается ква-
лифицировать как цифровой след в узком смысле (или в собственном смысле),
то есть данные о человеке, накапливаемые при использовании сети «Интернет»
и цифровых платформ. При этом цифровой след в широком смысле дополнитель-
но включает в себя данные о человеке, накапливаемые при взаимодействии физи-
ческих лиц и новых цифровых сред, в первую очередь, киберфизических систем.
Тем самым, цифровой след пользователя социальной сети будет приравнен к циф-
ровому следу жителя умного города, указанные категории должны воспринимать-
ся как однопорядковые.
Широкое толкование понятия «цифровой след» также поддерживает коллек-
тив авторов пособия «Цифровая экономика: актуальные направления правового
регулирования» [15], однако они опять же упускают, что сегодня и в ближайшем
будущем цифровые следы физических лиц фактически выйдут за границы тради-
ционных цифровых сред.
Переосмысление понятия «цифровой след» посредством указанного расши-
рения представляется не исключительно формальной, а сущностной задачей. Как
будет показано далее, понятие цифровых следов тесно соседствует с категорией
«персональные данные», а правовое регулирование процессов обработки пер-
сональных данных является достаточно разработанным и относительно эффек-
тивным для целей обеспечения и защиты прав физических лиц на данные о них.
Однако сегодня отсутствует объективная возможность утверждать о том, что фи-
зические лица защищены при обработке их цифрового следа, что свидетельствует
о наличии правового пробела, нуждающегося в восполнении.
Таким образом, регулирование процессов, связанных со сбором и обработ-
кой цифровых следов (данных о человеке), должно выстраиваться единообразно
для цифровых следов как в узком, так и в широком смысле этого понятия.
455
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
Цифровые следы и законодательство о персональных данных.
Понятие
цифрового следа в целом знакомо российскому законодательству и судебной прак-
тике. В частности, данное понятие упоминается в некоторых подзаконных актах
и документах Правительства РФ [10], Минтруда России [7; 8], Минспорта России
[9], Минобрнауки России [6] и других органов.
Вместе с тем в контексте персональных данных цифровые следы упоминают-
ся лишь в Методических рекомендациях по организационной защите физическим
лицом своих персональных данных, подготовленных Консультативным советом
при Роскомнадзоре. Совет подготовил указанные рекомендации для «снижения
рисков безопасности в условиях «транзитного мира» и эффективного перехода
к цифровой эпохе» в целях просвещения населения [5]. Среди прочего, указанный
документ содержит определения многих терминов, в том числе «цифровой след»,
«цифровая тень», «цифровое присутствие».
Вопросы обработки цифровых следов и защиты данных физических лиц за-
трагиваются в отечественной правовой доктрине.
Позиция И. М. Рассолова, С. Г. Чубуковой и И. В. Микуровой приводит к вы-
воду о том, что персональные данные и цифровые следы являются смежными
категориями, их предметы пересекаются и напрямую связаны с процессами иден-
тификации человека [11].
А. Ю. Романова указывает, что цифровые следы физических лиц могут со-
держать персональные данные, а обработка цифровых следов осуществляется без
контроля субъекта, что составляет угрозу его безопасности [12].
А. В. Гапанович, исходя из узкого толкования цифрового следа и цифровой
тени – в границах традиционных цифровых сред, – квалифицирует их как персо-
нальные данные физических лиц [1].
Е. А. Кириллова отмечает, что кроме личной информации заинтересованные
компании могут получать информацию и о передвижениях, транзакциях и других
действиях, при которых личные данные не используются, но используются другие
идентификаторы, в которых заинтересованы сервисы бизнеса [4].
Коллектив авторов пособия «Цифровая экономика: актуальные направления
правового регулирования» полагает, что модель правового регулирования цифро-
вого следа граждан должна развиваться в направлении ограничения нежелатель-
ного воздействия на пользователя [15].
Представляется, что цифровые следы в широком смысле и персональные
данные как категории лишь пересекаются, то есть цифровой след может содержать
персональные данные по смыслу действующего законодательства, но помимо них
могут накапливаться и иные данные о людях, не подпадающие под понятие пер-
сональных данных. Так, система видеонаблюдения общественного пространства,
снабженная искусственным интеллектом, не фиксируя изображения конкретных
людей, может собирать данные о том, какие категории посетителей присутству-
ют в месте в определенное время, сколько времени они там присутствуют, какие
траектории движения выстраиваются, на основе чего она может строить прогнозы
и делать выводы для дальнейшего принятия уполномоченными лицами управлен-
ческих решений.
456
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
Таким образом, та часть цифровых следов, которая содержит персональные
данные, подпадает под соответствующее регулирование и, значит, в данной части
права и интересы физических лиц можно считать обеспеченными.
Вместе с тем законодательство о персональных данных не должно приме-
няться к процессам обработки цифровых следов, как минимум, ввиду предмет-
ного различия. Следовательно, возникает потребность в выстраивании правового
регулирования процессов обработки цифровых следов, в том числе установления
способов правовой защиты в ситуациях обработки цифровых следов в части, не
содержащей персональные данные.
В первую очередь, считаем необходимым закрепить правовую конструкцию
цифрового следа (в широком смысле) в действующем законодательстве об ин-
формации, дав ей легальное определение, а также определив критерии отнесения
данных к цифровому следу. Среди таких критериев можно указать следующие:
возникшие (собранные) и существующие в цифровом виде данные, полученные
в результате использования физическим лицом информационно-телекоммуника-
ционных сетей, сетей связи, информационных ресурсов и технологий (систем,
продуктов, сервисов и др.), а также в результате умышленного или неумышлен-
ного взаимодействия физического лица с технологическими системами, извлека-
ющими данные посредством анализа окружающей среды, не относящиеся к пер-
сональным данным, но связанные с физическим лицом. Кроме того, необходимо
определить статусы оператора цифровых следов и лица, связанного с цифровым
следом, в результате действий которого цифровой след возник.
Далее, полагаем необходимым обеспечить принцип открытости процес-
сов обработки цифровых следов государственными органами и организациями,
частными физическими и юридическими лицами. Для этого необходимо обязать
указанных лиц публиковать на своих информационных ресурсах состав обраба-
тываемых данных о физических лицах, формирующих цифровые следы, а также
цели и способы сбора и аналитики цифровых следов, сроки их хранения и другие
аспекты обработки.
Кроме того, необходимо определить способы защиты прав и интересов фи-
зических лиц, в том числе права на неприкосновенность частной жизни, личную
и семейную тайну, нарушенных в результате обработки их цифровых следов.
Среди таких способов могут быть указаны не только взыскание убытков и компен-
сации морального вреда, но и иные способы, например, возможность взыскания
компенсации, аналогичной компенсации за нарушение исключительных прав на
некоторые результаты интеллектуальной деятельности.
Уполномоченным органом по обеспечению прав и интересов физических
лиц в ситуациях обработки цифровых следов считаем необходимым определить
Роскомнадзор. Указанному органу под руководством Минцифры России реко-
мендуется выработать основы подзаконного регулирования отношений в сфере
обработки цифровых следов и соответствующей контрольно-надзорной деятель-
ности. В частности, рекомендуется определить примерный перечень технологий
(в широком смысле), при взаимодействии с которыми могут появляться цифровые
следы, а также определить перечень основных угроз безопасности физических
457
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
лиц, которые могут иметь место при обработке цифровых следов. При возник-
новении таких случаев на практике от операторов цифровых следов необходимо
требовать прекращения обработки цифровых следов до момента устранения со-
ответствующей угрозы. Для случаев установления фактов обработки цифровых
следов в отсутствие опубликования соответствующей информации рекомендуется
определить конкретные меры административной ответственности.
Заключение.
С учетом вышеизложенного отметим следующее.
Цифровая трансформация общества влечет за собой внедрение информаци-
онных технологий во все сферы жизни. При этом данные, в том числе связанные
с физическими лицами, становятся одним из ключевых факторов развития, веде-
ния бизнеса, принятия решений и т.д. Такие данные генерируются и обрабатыва-
ются, среди прочего, киберфизическими системами, с которыми взаимодействуют
физические лица.
Возникновение новых цифровых сред приводит к необходимости переос-
мысления традиционного понятия цифрового следа для целей обеспечения прав
и интересов физических лиц. В настоящей работе предложен способ расшири-
тельного толкования указанного понятия, расширения его смысла с учетом новой
реальности и прогнозируемого технологического будущего.
Законодательство о персональных данных не должно иметь своей дополни-
тельной целью регулирование отношений по обработке цифровых следов физи-
ческих лиц, поскольку категории «персональные данные» и «цифровые следы»
являются пересекающимися, но не взаимозаменяемыми. В этой связи предложено
разработать специальное регулирование процессов обработки цифровых следов
в рамках информационного права России.
Выработка данного регулирования должна осуществляться при тесном взаи-
модействии государственных органов и представителей соответствующих отрас-
лей бизнеса, а также представителей общественности для построения содержа-
тельного диалога и выработки эффективного регулирования для его применения
в долгосрочной перспективе.
Список литературы
1. Гапанович А. В. Цифровые следы и цифровые тени: правовая квалифика-
ция // Юрист. 2022. № 6. С. 2–7.
2. Жижилева А. А. О некоторых теоретических аспектах использования в кри-
миналистике понятий цифровые, электронные, виртуальные следы // Вопросы
российской юстиции. 2019. № 3. С. 913–918.
3. Зайцева С. А., Смирнов В. А. Аксиологический подход к понятию цифро-
вого следа // Ноосферные исследования. 2021. № 3. С. 79–87.
4. Кириллова Е. А. Правовой статус и принципы использования технологии
больших данных (Big Data) // Российская юстиция. 2021. № 2. С. 68–69.
5. Методические рекомендации по организационной защите физическим ли-
цом своих персональных данных (подготовлены Консультативным советом при
уполномоченном органе по защите прав субъектов персональных данных). URL:
https://pd.rkn.gov.ru/library/p195/ (дата обращения: 18.09.2022).
458
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
6. Письмо Минобрнауки России от 25.07.2019 № МН-296/ДС «О цифровиза-
ции образования» // СПС КонсультантПлюс.
7. Приказ Минтруда России от 26.10.2020 № 744 «Об утверждении списка
50 наиболее востребованных на рынке труда, новых и перспективных профессий,
требующих среднего профессионального образования» // СПС КонсультантПлюс.
8. Приказ Минтруда России от 09.07.2021 № 462н «Об утверждении профес-
сионального стандарта Специалист по моделированию, сбору и анализу данных
цифрового следа» // СПС КонсультантПлюс.
9. Приказ Минспорта России от 24.09.2021 № 730 // СПС КонсультантПлюс.
10. Распоряжение Правительства РФ от 06.02.2021 № 255-р «Об утвержде-
нии Концепции подготовки кадров для транспортного комплекса до 2035 года» //
СПС КонсультантПлюс.
11. Рассолов И. М., Чубукова С. Г., Микурова И. В. Анализ возможного при-
менения к регулированию отношений по поводу генетической информации ин-
ститутов персональных данных, личной тайны, врачебной тайны // Lex russica.
2020. № 4. С. 143-151.
12. Романова А. Ю. Правовое регулирование общедоступных данных в зако-
нодательстве зарубежных стран // Конституционное и муниципальное право. 2020.
№ 9. С. 65–70.
13. Слияние реального и виртуального. Как работает умный город?
Информационные технологии в Москве. URL: https://www.mos.ru/city/projects/
smartcity/ (дата обращения: 18.09.2022).
14. Соловкин С. В. Обеспечение прав физических лиц при автоматизиро-
ванном извлечении (скрейпинге) персональных данных в сети Интернет // Роль
права в обеспечении благополучия человека: сборник докладов XI Московской
юридической недели: XX Международная научно-практическая конференция
XXII Международная научно-практическая конференция Юридического фа-
культета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
В 5 ч. Москва, 23–26 ноября 2021 г. М.: Издательский центр Университета имени
О. Е. Кутафина (МГЮА), 2022. С. 472–475.
15. Цифровая экономика: актуальные направления правового регулирования:
научно-практическое пособие / М. О. Дьяконова, А. А. Ефремов, О. А. Зайцев
и др.; под ред. И. И. Кучерова, С. А. Синицына. М.: ИЗиСП, НОРМА, 2022. 376 с.
16. Цифровые следы преступлений / А. М. Багмет, В. В. Бычков,
С. Ю. Скобелин, Н. Н. Ильин; Следственный комитет Российской Федерации;
Московская академия Следственного комитета Российской Федерации. М.: ООО
«Проспект», 2021. 168 с.
17. Gellert R. Personal data’s ever-expanding scope in smart environments and
possible path(s) for regulating emerging digital technologies // International Data
Privacy Law. 2021. Vol. 11, № 2. P. 196-208.
18. Hildebrandt M. Smart Technologies and the End(s) of Law: Novel
Entanglements of Law and Technology. Edward Elgar Publishing, 2016. 296 p.;
Hildebrandt M. Law as Information in the Era of Data-Driven Agency: Law as
Information // The Modern Law Review. 2016. Vol. 79, № 1. Pр. 1–30.
459
Цифровые технологии в системе публично-правовых (государственно-правовых) отношений
19. Mayer-Schönberger V., Cukier K. Big Data: A Revolution that Will Transform
how We Live, Work, and Think. Houghton Mifflin Harcourt, 2013. 242 p.
20. Purtova N. The law of everything. Broad concept of personal data and future of
EU data protection law // Law, Innovation and Technology. 2018. Vol. 10. № 1. Pр. 40-81.
21. The Onlife Manifesto: Being Human in a Hyperconnected Era / Ed. Floridi L.
Springer Open, Cham, 2015. 264 p.
П. В. Соловьев,
старший преподаватель,
Полоцкий государственный университет имени Евфросинии Полоцкой
РЕАЛИЗАЦИЯ НОРМОТВОРЧЕСКОГО ПРИНЦИПА НАУЧНОСТИ
С ПОЗИЦИЙ ЦИФРОВИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Аннотация.
В статье исследуются возможные направления развития меха-
низма реализации нормотворческого принципа научности через использование
достижений цифровизации государства и права. Обосновано внедрение открытого
электронного банка данных нормотворческих предложений ученых, краудсорсин-
говых технологий во взаимодействии научного сообщества и нормотворческих
органов по вопросам подготовки и экспертной оценке нормативных правовых ак-
тов. Также обращено внимание на обеспечение информационной открытости на-
учной деятельности в нормотворчестве.
Ключевые слова:
правотворчество, цифровизация правотворчества, нор-
мотворческая деятельность, принципы нормотворчества, принцип научности,
правовая наука, краудсорсинговые технологии
IMPLEMENTATION OF PRINCIPLE OF SCIENCE IN RULE-MAKING
FROM POSITION OF DIGITALIZATION OF STATE AND LAW
Abstract.
The article explores the directions of development of the mechanism
for implementing the rule-making principle of science through the use of elements of
digitalization of the state and law. There is a proposal for an open electronic database of
scientists’ rule-making proposals, for crowdsourcing technologies in the interaction of
the scientific community and rule-making bodies on the preparation and peer review of
legal acts. The article also contains a proposal on the information openness of scientific
activity in rule-making.
Keywords
: Law-making, Digitalization of law-making, Rule-making activ-
ity, Principles of rule-making, Principle of science, Legal science, Crowdsourcing
technologies
Сегодня правовое регулирования должно оперативно реагировать на по-
стоянную динамику общественных отношений. Возникают новые, усложняются
и изменяются существующие общественных отношений. Правовое регулирова-
ние в таких условиях требует от субъектов права, вовлеченных в нормотворче-
