S H A R Q M A S H ’ A L I
162
ТА£РИЗ
БРЕД О ПРИЁМНЫХ «РОДСТВЕННИКАХ» АЛАН-ОСЕТИН ИЛИ
НОСТАЛЬГИЯ НЕ ПО АДРЕСУ
(Некоторые соображения по поводу статьи З.Э.Джиоевой,
опубликованной в журнале «Вопросы истории», № 6 за 2018 год)
ИСХАКОВ МИРСАДИК
Доктор исторических наук, профессор, ТГУВ
Статья З.Э.Джиоевой «Этимология и структурные особености антропонимов монголов
Чингисхана», опубликованная в «Вопросах истории», претендующая на сенсацию в
коренных вопросах этногенеза и культурo- генеза в первую очередь аланов (осетин), а затем
– монголов, все же питается из тенденции «поиска предков», сложившегося в последние
десятилетия в историографии постсоветского пространства. В принципе, это естественный
процесс после распада СССР, идеология которого была направлена на создание «единого
советского народа» во главе с «великим братом». Она, эта идеология, не давала возможности
во весь голос говорить о глубоких корнях тех или иных народов, тем более, о культурно-
исторических превосходствах каких-либо «младших братьев» перед титульной нацией
большого союза. Однако под эйфорией свободы, как грибы после дождя, появилась масса
литературы, часто научно необоснованной, бездоказательной, базирующаяся на легендах,
возвеличивающих прошлое народа, о котором пишет тот или иной автор. Эти «труды» как
всегда нигилистически настраивают своего читателя по отношению к истории соседнего
народа, ничем не уступающей истории восхваляемого народа.
К нашему удивлению, рассматриваемая статья З.Э.Джиоевой выходит за рамки уже
привычной тенденции восхваления истории своего народа, в данном случае, осетинского.
Читая, к примеру, вышеназванную, затем еще другие статьи З.Джиоевой о скифо-аланских
истоках средневековых монголов, тут же задаешься вопросом. Как это так? Ведь существуют
давно установленные факты, что аланы (осетины) являются потомками скифов, сарматов, а
те являются одним ответвлением арийцев, мигрировавших на юг в середине II тысячелетия
до нашей эры из районов т.н. южнорусских степей. Ученые предполагают два пути данной
миграции: первый путь проложен через Среднюю Азию, а второй – через Кавказ, точнее по
западному побережью Каспийского моря. Мигранты арийцы, избравшие первый путь,
прошли через земли Средней Азии, затем разделившись на два крыла, заняли Иранское плато
с одной стороны, север Индийского субконтинента – с другой. Арийцы, мигрировавшие
через Кавказ, уже в XVII веке до н.э. создали Хеттское государство в центральной части
Малой Азии. Таким образом, аланы (осетины) являются частью той обще-арийской массы,
осевшей в районах нынешней Осетии. В свое время крупнейший знаток языка, истории и
культуры осетинского народа, ныне покойный В.И.Абаев не оставлял никаких сомнений в
том, что осетинский народ является потомком времен арийской общности.
Теперь рассмотрим вопрос об истоке средневековых монголов, возведенном
З.Э.Джиоевой к скифо-аланам. Причем сразу придется оговориться, что З.Э.Джиоева ставит
резкую границу между “монголами Чингизхана” и современными монголами, считая
S H A R Q M A S H ’ A L I
163
последних новым народом, не имеющим никакого отношения к средневековым монголам.
Монголов же Чингизхана, она выводит из осетин-аланлов. Вопрос доходит до того, что сам
Чингизхан с легкой руки З. Джиоевой «говорил на осетинском языке». Аргументом для своих
суждений она пользуется монгольскими антропонимами, этнонимами, социальными
понятиями, титулами и другими. В аннотации к своей работе автор заявляет, что « впервые
рассмотрены и объяснены … важнейшие антропонимы, такие как Темужин, Чингис-хан,
Ашина, Аттила, титулы, культы, общественно-бытовые термины, термины родства и
главный этноним «монгол». Было бы понятно, если велись бы эти суждения в рамках
проблем монголоведения, которое имеет довольно глубокие научные традиции. З.Э.Джиоева
неожиданно переключает вопрос на алановедение и на материалах единственного, как она
подчеркивает, монгольского языкового материала ищет генетические связи монголов со
скифо-аланами, хотя в науке утверждено происхождение аланов от скифов и сарматов. Далее,
автор декларативно объявляет, что ей удалось отделить средневековых монгоголов от тех
народов, принявших на себя название «монголы», но монголами не являлись». Во-первых,
этот факт не является предметом дискуссии уже потому, что орды Чингисхана, независимо
от разнообразия этнического состава, внешним миром воспринималось как монголы. При
этом название монгол приобретало значение обобщающее. Во вторых, автор «Сборника
летописей» Рашид ад-дин действительно отмечал, что многие народы, не имевшие
этнически общего с монголами «признает полезным называть себя монголами». Однако это
высказывание Рашид ад-дина следует понимать как результат всеохватного движения
монгольских войск и создания политически единого пространства, все же состоявшего из
огромного конгломерата различных племен и народов, представители которых принимали
активное участие в составе войск и структуре правления завоеванными территориями,
покоренными монголами. Они, не монголы в составе империи, со стороны рассматривались
как монголы. Или же, другие этносы, живя в составе монгольской империи, считали себя
причастными к монголам и их государству.
З.Э.Джиоева печется о том, что отсутствие «своей письменности» у монголов «исклю-
чило возможность получения «из первых рук» описания жизни и деятельности наро-
да…перекроившего границы многих государств Евразии…». Однако известно, что у
монголов, к тому времени, о котором идет речь, уже была письменность на основе
согдийского, а затем уйгурского курсива, получившего развитие на основе приспособленного
требованиям монгольского языка. Кстати, тут следует оговорить, что средневековый язык
монгольский нельзя считать исчезнувшим до такой степени, что «остались лишь отдельные
свидетельства, позволяющие установить язык, на котором данный этнос говорил». После
такого туманного суждения, З.Э.Джиоева пишет о том, что монгольские антропонимы
являются как бы надежными источниками для восстановления, вернее для установления
языка, на котором говорил Чингисхан и его близкое окружение. И тут автор вспоминает о
прародительнице монголов Алан-хо (было бы точнее Аланқува – М.И. ), появившейся (? –
М.И.) в VIII в., и говорившей уже за четыреста лет до появления монголов на том
архаическом языке, на котором говорили ее потомки при Чингисхане. В целом, эти мнения
З.Э.Джиоевой с точки зрения поступательного развития за последующие столетия монгольс-
кого, агглютинативного сточки зрения типологии языка, отразившегося в письменных
памятниках монгольским письмом, не имеют никакой научной основы.
Относительно этнического названия «монгол», в статье приводится разные толкования, в
том числе на основе тюркского языка «мэнгу кол», в переводе З.Джиоевой «вечное войско»,
S H A R Q M A S H ’ A L I
164
что не соответствует значению слова «
кол
» «озеро, вода». Тем более «мын кол» казахское в
переводе «тысяча рук», приписанное монголам, далеко от истинного значения этнонима.
Ради справедливости можно согласиться с мнением З.Э.Джиоевой о культовом и тотемном
характере этнонимов. Также можно принять предложение о влиянии в образовании тех или
иных этнонимов особенностей местности, хозяйственной деятельности населения и других.
Однако по отношению к скифам-сакам происхождение этнонима от слова
сака
«олень», в
осетинском варианте
сагъ
«олень» не убедительно. Дело в том что это слово связано с
тюркским словом
сайгак,
то есть
джейран.
Еще придется учесть немаловажный момент: З.Э.Джиоева все свои примеры, начиная от
этнического названия «монгол», до последних дает в формах книжных, что условно принято
в научных изданиях. Ведь эти термины в свое время звучали не так как пишутся ныне в
современных изданиях. Разве можно проводить параллели между фактами типологически
резко отличающихся друг от друга осетинского и монгольского языков, не учитывая
исторического произношения рассматриваемых терминов в них?
Относительно географии «скифо-аланского мира» представление З.Э.Джиоевой гипер-
трофическое, сильно преувеличенное. «Не только, - пишет она, - территория Крыма, Кавказа,
южных степей современной России, Средней Азии (?! – знак наш – И.М.) изначально была
… заселена этими ирано-язычными племенами (то есть аланами? – И.М.)». При этом
З.Э.Джиоева не учитывает такой факт, что до появления арийских мигрантов в пределах
Средней Азии и соседних территорий процветала пратюркская цивилизация, основанная на
орошаемом земледелии, развитом придомашненном скотоводстве, ремесленничестве, как
самостоятельном отрасли хозяйства. Развивались элементы государственности, строились
первые сельские поселения с оборонительными сооружениями и большие города, типа
Жаркутан, Дашли и другие.
В «расширении» исторических территорий алан (скифов) З.Э.Джиоева идет дальше и
пишет: «Китайские династии Инь и Чжоу называет скифскими», при этом намекает на алан.
Ко II веку (какой эры? – М. И.), она помещает аланов между склонами Алтая и территорией
усуней, причем территория усуней остается абстрактной. Эта территория в географическом
плане является джунгарскими воротами и постоянно переходила из рук в руки, так что не
могли аланы удержаться долго, если даже были они там. Что еще странно, в статье постоянно
в параллель ставятся скифы и аланы. Название
скиф
является обобщающим для огромного
объединения племен. Это название народам, жившим в азиатских просторах, как известно,
дал Геродот. И трудно, поэтому, возводить алан прямо к скифам, без учета участия в этом
процессе других родственных племен, как сармат и др. В этом плане аланы, как было выше
отмечено, были связаны также и с сарматами.
Как известно, у монголов хранится святая память о прародительнице Аланқува, известная
также и у древних тюрков. Исходя из близкого звучания этого имени с этнонимом алан,
берущего начало от общего названия древних арийских племен (арьян), З.Э.Джиоева делает
далеко идущие «выводы». Так, например, она пишет: «К VIII веку(? – М.И. ), когда появилась
прародительница монголов Алан-хо, аланы могли продвинуться до Прибайкалья …, где
наука традиционно располагает первые монгольские племена. И именно их язык (то есть
аланов, будущих осетин? – М.И.) и был тем самым архаическим языком, на котором
разговаривала прародительница монголов Чингис-хана Алан-хо и все ее потомки. Язык
Алан-хо относится к северо-восточной подгруппе иранской группы языков и имеет два
диалекта: иронской и дигорской». Сам факт появления легенды о Аланкува среди древних
S H A R Q M A S H ’ A L I
165
тюркских и монгольских племен и язык этой легенды, не имеющий никакого отношения к
языку алан, остается в стороне от внимания З.Э.Джиоевой, увлеченной идеей идентификации
языка Алан-хо как аланского. Также уверенно пишет она, не задаваясь вопросом о не
совместимости древнетюркского и монгольского языков с языком осетинским (аланским),
представителем северного ответвления иранского языкового семейства, о родстве двух
диалектов осетинского языка с языком Алан-хо в VIII веке. При этом она исходит из
современного состояния осетинского языка, состоящего из двух диалектов – иронского и
дигорского. Такое сравнение ни хронологически, ни историко-лингвистически не имеет
никакой почвы под собой, не говоря уже о том, что легендарный язык тюрко-монгольского
Аланкува, типологически относится к алтайскому семейству языков.
В рассматриваемой статье ставится разница между современными и так называемыми
«средневековыми монголами». Для средневековых монголов, как утверждает автор, понятие
монгол являлся «целеполагающим принципом», то есть важным объединяющим фактором.
Они, эти средневековые монголы, описываются как европеоидные, светловолосые и
голубоглазые, этнически однородные, дисциплинированные. их общество хорошо организо-
ванное, управлялось на принципах военной демократии. Это общество с едиными тра-
дициями и верой говорило на одном языке и помнило свое скифо-аланское происхождение.
После такого претенциозного заявления о средневековых европеоидных монголах, вдруг
утверждается, что эти средневековые монголы «были ударной силой монгольской армии».
Они, далее пишется в статье, «приходили, завоевывали и уходили. Вслед за ними на
завоеванные земли приходили и оставались другие монголы (что такое «другие» - М.И.),
этнически и расово другие ( ах вот как! – М.И. ), низкорослые, смуглые, черноволосые, с
узкими разрезами глаз, которые взимали дань, усмиряли население и т.д. Тут уже у
З.Джиоевой нет толком объяснения смены двух категорий монголов, монголов-завоевателей
и монголов, оставаясь жить и собирающих дани у покоренных( в самой Монголии что ли? –
М.И.). Непонятен механизм данной смены двух категорий монголов. Тут уж очень хочется
автору обосновать идею ее статьи об идентичности скифо-аланов, то есть предков осетин, со
средневековыми монголами, которые почему-то «завоевывали территории и уходили»,
оставляя другим, тоже монголам, но вдруг монголам этнически и расово чужим, будь-то где-
то ждавшим пока для них европеоидные братья-монголы завоевывали земли и оставляли.
При всем этом запутанном толковании вопроса не теряется ли цель завоеваний первой
категории монголов? И вообше, что за монголы европеоидные в лице скифо-алан,
претендующих на этногенез монголов в целом? Оказывается, «монголы Чингисхана», по
З.Э.Джиоевой, были пассионарной силой, грандиозные победы в завоеваниях принадлежали
им, но они были малочисленны и потому их стало все меньше и меньше, место которых
заполнялось представителями других этносов. Этот фактор, затем уже процессы ассимиля-
ции средневековых Чингисхановых монголов среди других этносов, по мнению автора
статьи, привело к исчезновению «великого этноса под названием монголы Чингисхана». В
науке, как известно такого определения монгол, как монголы Чингисхана нет. Это может
быть лишь условным обозначением данного понятия для периода завоеваний и владычества
монголов. Теперь оставалось для автора статьи еще одна проблема: как объяснить истоки
современных монголов? «После развала великой империи, - пишет З.Э.Джиоева, - многие
племена вернули свои исконные этнические названия, они их ... незабыли. Лишь
немногочисленное племя, кочевавшее в степях Монголии, не сделали этого». То есть, либо
забыли свое этническое прошлое, либо исходили из «прагматических соображений»,
S H A R Q M A S H ’ A L I
166
сохранили память о причастности к монголам Чингисхана, хотя и были этнически и расово
не монголами. Наконец, исходя из этого, современные монголы, как утверждает автор, не
имеют прямого отношения к монголам, завоевавшим просторы Евразии.
Далее Джиоева говорит о многочисленных государствах, царствах, которые сложились
благодаря приходу этих пассионарных номадов туда. Это скифские царства на юге
современной России, Вандало-алангское царство на севере Африки, на территории, ранее
принадлежавшей Риму, Боспорское царство в Крыму, даже Аланское королевство на юге
Франции и на севере со столицей Орлеан во Франции, Аланское царство на Кавказе и т.д.
Передняя и Центральная Азия свои государственные образования получили, - как пишет
З.Э.Джиоева, - благодаря этим номадам, то есть «монголам Чингисхана». Такое выделение
роли этноса, в данном случае даже не этноса, а социальной группы под названием «монголы
Чингисхана», генетически скифо-аланов, противопоставляемых монголам всех времен, в том
числе современным, не имеет под собой никаких аргументов.
Несколько слов о лексических параллелях, приводимых для оправдания идеи статьи. Так,
слова с корнем QUT- имеют значение “счастье, благодать”. Имена собственные с корнем
Хур- и аффиксом -чин, -жин имеют значение, связанное с плодовитостью. Слово
урух
по
осетински «широкий» ставится в параллель с
урух
в монгольском со значением «род».
Осетинское
тоғон «кровный»,
монгольское
туған
“родной”. Ср. Тюркские слова с
туғ-
«рожать
». Такие параллели в осетинском, тюркском и монгольском можно объяснит как
заимствования, сохранившиеся в осетинском со времен монгольского владычества с одной
стороны, и благодаря тысячелетним языковым контактам с тюрко-язычными народами. Эти
данные и проанализированные выше материалы, ни в коей мере не могут оправдать
неправильную в корне постановку вопроса об этногенезе монгол с выделением т.н.
элитарных «средневековых монголов Чингисхана» в противопоставлении современным
монголам. Также нет никаких оснований для проведения идеи о пассионарности монгольских
завоевателей в роли носителей цивилизации на выдуманной Джиоевой “родине предков
монголов – Великой Скифии”. Тем более нет конкретного ни географического, ни полити-
ческого значения в выражении “Великая Скифия”. Сверх того, скифо-аланизация и
монголизация истории Евразии, где в течении тысячелетий бок о бок проживали тюрко-
язычные и ирано-язычные народы, явно тянет в сторону преувеличения “исторической роли”
осетинского народа в связи декларированием истока монголов от алано-осетин.
