189
Вестник Барнаульского юридического института МВД России № 2 (39) 2020 г.
Проблемы противодействия преступности
Э
ффективное решение проблемы борьбы с
информационными преступлениями требует
согласованных международных действий и
сотрудничества. В процессе проведения расследо-
ваний правоохранительные органы различных госу-
дарств должны сотрудничать между собой, предо-
ставляя потенциально полезную информацию непо-
средственно органам другого государства. Вместе с
тем в зависимости от отношений между заинтере-
сованными государствами, характера соответству-
ющей информации и других факторов может также
возникать потребность в разработке полномочий и
процедур в международном соглашении [7, с. 306].
Итак, в чем можно увидеть основные проблемы
международного сотрудничества по уголовным де-
лам, в частности по делам о преступлениях в сфере
информационных технологий и безопасности?
Во-первых, наступил момент истины, когда
мировое сообщество, национальные институты по
борьбе и противодействию преступлениям в сфе-
ре информационных технологий и безопасности
должны провести критический анализ и пересмо-
треть свои подходы, мировоззрения по вопросам
унификации и гармонизации норм уголовного за-
конодательства всех стран. Это связано с тем, что в
глобальном информационном пространстве уголов-
но-правовая политика каждого государства оказы-
вает непосредственное влияние на криминогенную
характеристику уровня информационной преступ-
ности в целом. К сожалению, в глобальных сетях
присутствуют национальные сегменты, где не кри-
минализованы определенные преступные действия,
что, в свою очередь, позволяет преступникам актив-
но осваивать эти «островки беззакония и хаоса».
Несмотря на то что проходит второе десятиле-
тие ХХI в., до сих пор есть государства, в которых
практически отсутствуют законы, устанавливаю-
щие ответственность за все существующие на прак-
тике виды информационных преступлений. Так, по
данным проведенного под эгидой ООН еще в 2002 г.
исследования фирмы McConnell International, в уго-
ловные кодексы 33 из 52 государств не внесены не-
обходимые изменения, направленные на борьбу с
киберпреступностью [3, с. 18]. Несмотря на то что
сегодня эта картина существенно меняется, уголов-
ное законодательство ряда развивающихся стран, в
частности Анголы, Багамских островов и Уганды,
не содержит статей, предусматривающих ответ-
ственность за преступления в сфере информацион-
ных технологий [8, 9].
Общее восприятие киберпреступлений как пре-
ступлений, имеющих транснациональный характер,
требует тщательного анализа. Одной из отправных
точек является подход Конвенции ООН против ор-
ганизованной преступности, который предусматри-
вает, что преступление имеет «транснациональный
характер», если (i) оно совершено в более чем од-
ном государстве, (ii) оно совершено в одном госу-
дарстве, но существенная часть его подготовки,
планирования, руководства или контроля прошли в
другом государстве, (iii) оно совершено в одном го-
сударстве, но при участии организованной группы,
которая осуществляет преступную деятельность в
более чем одном государстве, или (iv) оно совер-
шено в одном государстве, но имеет существенные
последствия на территории другого государства [2].
Ярким подтверждением данной позиции является
статья 11 УК Республики Узбекистан (действие Ко-
декса в отношении лиц, совершивших преступле-
ния на территории Узбекистана).
Во-вторых, с учетом дальнейшего и неизбеж-
ного роста глобализации возник вопрос о необхо-
димости рассмотрения проблемы по разработке
глобального общеобязательного международного
акта, предусматривающего общие принципы борь-
бы с информационными преступлениями, вопросы
гражданской и уголовной ответственности, пере-
чень уголовно наказуемых деяний, конкретные ме-
ханизмы международного сотрудничества в области
противодействия информационным преступлениям
и повышения квалификации сотрудников правоох-
ранительных органов, обмена данными и судопро-
изводства.
За последние годы вопросы противодействия
трансграничным преступлениям, в частности ки-
берпреступности, на региональном уровне обсуж-
даются регулярно и системно. В частности, можно
отметить усилия авторитетной региональной Шан-
хайской организации сотрудничества (ШОС), под
эгидой которой в июне 2017 г. в городе Ханты-Ман-
А.К. Расулев,
доктор юрид. наук, профессор
Академия МВД Республики Узбекистан
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ МЕЖДУНАРОДНОГО
СОТРУДНИЧЕСТВА В СФЕРЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
КИБЕРПРЕСТУПЛЕНИЯМ
190
Вестник Барнаульского юридического института МВД России № 2 (39) 2020 г.
Проблемы противодействия преступности
сийске состоялась 1-я Международная конференция
по информационной безопасности с участием стран
БРИКС (BRICS – сокращение от Brazil, Russia, India,
China, South Africa), ШОС и Организации Догово-
ра о коллективной безопасности (ОДКБ). В работе
конференции приняли участие представители Ар-
мении, Беларуси, Бразилии, Вьетнама, Казахстана,
Малайзии, РФ и ЮАР [11]. Кроме того, 28-30 ноября
2017 г. на 15 заседании генеральных прокуроров –
членов ШОС в Санкт-Петербурге были обсуждены
вопросы консолидации усилий по противодействию
новым вызовам и угрозам, в т.ч. преступлениям, со-
вершаемым с использованием современных инфор-
мационно-коммуникационных технологий [12].
Кроме того, в Стратегии развития ШОС до
2025 г. особое внимание уделяется вопросу даль-
нейшего поэтапного реагирования на данную про-
блематику. В документе отмечено, что ШОС будет
интенсивно и настойчиво добиваться принятия в
ООН «Правил поведения в области обеспечения
международной информационной безопасности» и
в дальнейшем на этой основе совместно с другими
членами мирового сообщества работать над форми-
рованием единого международного регулирования
сферы ИКТ, развивать сотрудничество в этом на-
правлении, в т.ч. в повышении квалификации про-
фильных специалистов государств-членов в рамках
Стратегии развития ШОС до 2025 г. Отрадным фак-
том является то, что активную позицию в иницииро-
вании указанных Правил занимает Узбекистан. Это
еще раз подчеркивает высокую обеспокоенность
правительства ростом количества преступлений в
области информационных технологий, усилением
вызовов и угроз в сфере обеспечения международ-
ной информационной безопасности.
В качестве одного из основных региональных
документов, заложивших основы международно-
правового сотрудничества в области борьбы с ки-
берпреступностью, можно отметить Конвенцию
Совета Европы о киберпреступности 2001 года [3].
Однако следует отметить, что на глобальном
уровне заметных и эффективных правовых актов в
исследуемой сфере до сих пор не принято. В каче-
стве таковых можно указать лишь Меры по борьбе
против преступлений, связанных с использованием
компьютеров, принятые на одиннадцатом Конгрес-
се ООН по предупреждению преступности и обра-
щению с правонарушителями в Бангкоке 25 апреля
2005 г. [13], Глобальную программу кибербезопас-
ности, утвержденную Международным союзом
электросвязи в 2007 г. [10], Окинавскую Хартию
глобального информационного общества, принятую
23 июля 2000 г. [6] и ряд других, носящих рекомен-
дательный, декларативный характер. В настоящее
время можно также отметить резолюцию № 57/239
Генеральной Ассамблеи ООН от 20 декабря 2002 г.,
где установлены элементы для создания глобальной
культуры кибербезопасности.
В-третьих, по причине отсутствия или декла-
ративности и неэффективности международных
соглашений страны предпочитают и вынуждены
заключать двусторонние соглашения по оказанию
взаимной правовой помощи, которые имеют более
взаимовыгодный, действенный и оперативный ха-
рактер реализации договоренности.
В настоящее время существуют около 40 дву-
сторонних соглашений Республики Узбекистан с
зарубежными государствами по вопросам взаим-
ной помощи по уголовным делам. Однако лишь с
четырьмя государствами (Азербайджан, Молдова,
Туркменистан, Кувейт) предусматривается сотруд-
ничество в области информационной безопасности,
с семью странами (Австрия, Кипр, Беларусь, Иран,
Саудовская Аравия, ОАЭ, Вьетнам) имеются согла-
шения в области противодействия компьютерным
преступлениям и киберпреступлениям. Во многом
приоритет двусторонних соглашений связан с тем,
что надгосударственный характер глобальных сетей
часто приводит к возникновению юрисдикционных
проблем по фактам совершаемых киберпреступле-
ний. Возникновение множественных правовых кол-
лизий обуславливается трансграничным характером
совершаемых деяний.
Заключение двусторонних соглашений между
странами вызвано тем, что по причине отсутствия
глобального уголовно-правового акта между стра-
нами не достигнут консенсус по вопросу эквива-
лентности криминализации. Это связано с особен-
ностями международного сотрудничества. В част-
ности, запросы о сотрудничестве, как правило,
предполагают соответствие ряду процессуальных
и материальных требований законодательства за-
прашиваемого государства. Одним из ключевых
требований является
принцип двойной уголовной
ответственности.
Данный принцип требует, что-
бы деяние, к которому относится запрос, считалось
преступлением в соответствии с уголовным законо-
дательством как запрашиваемого, так и запрашива-
ющего государства [14].
Так, к примеру, в Конвенции Совета Европы
о компьютерных преступлениях уточняется, что
принцип двойной уголовной ответственности счи-
тается соблюденным «независимо от того, относят
ли данное правонарушение законы Стороны к пре-
ступлениям той же категории или использует ли
она для обозначения этого преступления ту же тер-
минологию, что и запрашивающая Сторона», если
«деяние, лежащее в основе преступления», в связи с
которым запрашивается помощь, «является уголов-
ным преступлением согласно ее законам» [1].
В-четвертых
,
актуальной проблемой остается
отсутствие на глобальном уровне единого центра
191
Вестник Барнаульского юридического института МВД России № 2 (39) 2020 г.
Проблемы противодействия преступности
(органа) по координации борьбы с информацион-
ными преступлениями.
В качестве примера можно привести положи-
тельный опыт ЕС. На европейском континенте,
ушедшем далеко вперед в плане интеграции и со-
трудничества стран, основы взаимной правовой
помощи сопровождаются новой тенденцией к вза-
имному признанию, в т.ч. за счет развития
европей
-
ского ордера на арест, ордера на получение дока
-
зательств и предложений по «европейскому ордеру
на производство следственных действий»
1
. Евро-
пейские правовые документы, в частности, направ-
лены на «централизацию судебного производства в
одном [государстве]» [4].
Также механизмы официального сотрудниче-
ства, как правило, требуют определения
«централь
-
ного органа»,
который отвечает за обработку вхо-
дящих и исходящих запросов по обычной или ди-
пломатической почте. Соглашение СНГ, например,
требует, чтобы государства-участники определили
«перечень компетентных органов» [5]. Согласно
данному соглашению компетентными органами
Республики Узбекистан являются Министерство
внутренних дел (МВД), Служба государственной
безопасности (СГБ), государственный таможенный
комитет (ГТК) и Генеральная прокуратура.
С учетом изложенного, а также проведенного
анализа международных соглашений и нормативно-
правовых актов зарубежных стран, не устанавлива-
ющих конкретных механизмов и не носящих кон-
цептуальный характер, различных противоречивых
1
Положения Рамочного решения Совета 2002/475/JHA
от 18 декабря 2008 года по европейскому ордеру на по-
лучение доказательств в виде предметов, документов и
данных для использования в производстве по уголовным
делам и инициативу Бельгии и других стран, касающу-
юся европейского ордера на расследование в уголовных
делах, OJ C165/22 от 24 июня 2010 г.
позиций государств, можно прийти к мнению, что
на сегодняшний день отсутствует единый консоли-
дированный подход к решению проблемы. Эффек-
тивность международного сотрудничества зависит
не только от усилий самих государств, но и от ка-
чества и действенности международных актов. От-
сутствие действенных механизмов в рамках одного
комплексного международного документа препят-
ствует налаживанию эффективного международно-
го сотрудничества.
Таким образом, одним из условий создания эф-
фективной системы международной информацион-
ной безопасности является разработка и принятие
современного, универсального международного
правового акта, обеспечивающего адекватную за-
щиту от новых угроз, при этом учитывающего на-
циональный суверенитет государств в отличие от
устаревшей европейской конвенции по киберпре-
ступности. Заключение универсального междуна-
родного договора о борьбе с информационными
преступлениями, который учитывал бы накопив-
шийся опыт международных соглашений в данной
области и особенности национального законода-
тельства стран-участниц, – довольно сложная и
трудоемкая задача. Таким универсальным регулято-
ром могла бы стать отдельная Конвенция ООН по
борьбе с киберпреступлениями и обеспечению гло-
бальной информационной безопасности, которая на
международном уровне помогла бы комплексно и
системно противодействовать киберпреступности и
кибертерроризму, а также бороться с ними.
Литература
1. Будапештская конвенция по киберпреступлениям от 23 августа 2001 г. URL: www.mvd.gov.by (дата
обращения: 25.02.2020).
2. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. URL:
www.un.org/ru/ (дата обращения: 25.02.2020).
3. Осипенко А.Л. Борьба с преступностью в глобальных компьютерных сетях. М.: Норма, 2004. 80 с.
4. Рамочное решение Европейского парламента и Совета ЕС об атаках на информационные системы.
URL: http://docs.pravo.ru/document/view/22239321/ 21630736/ (дата обращения: 25.02.2020).
5. Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с преступностью // Сборник меж-
дународных договоров Республики Узбекистан. 2010. № 1-4.
6. Старостина Е.В., Фролов Д.Б. Защита от компьютерных преступлений и кибертерроризма. Вопросы
и ответы. URL: http://kursak.net/kiberterrorizm-i-osobennosti-ego-proyavleniya/ (дата обращения: 25.02.2020).
7. Brownlie I. Principles of Public International Law. 6th ed. Oxford: Oxford University Press, 2003.
8. Criminal Code of Angola. URL: http://www.wipo.int/wipolex/en/ details.jsp?id=11018 (дата обращения:
25.02.2020).
9. Criminal Code of Bahamas. URL: http://www.wipo.int/wipolex/en/details. jsp?id=15087 (дата обращения:
25.02.2020).
10. URL: http://www.crime-research.ru/ (дата обращения: 25.02.2020).
192
Вестник Барнаульского юридического института МВД России № 2 (39) 2020 г.
Проблемы противодействия преступности
11. URL: http://www.planet360.info (дата обращения: 25.02.2020).
12. URL: http://www.rus.sectsco.org/ (дата обращения: 25.02.2020).
13. URL: http://www.un.org/ru/ (дата обращения: 25.02.2020).
14. UN Manual on the Prevention and Control of Computer-Related Crime (United Nations publication, Sales
No. E.94.IV.5). URL: http://www.uncjin.org /Documents/EighthCongress.html (дата обращения: 25.02.2020).
Л.Я. Тарасова,
канд. ист. наук
Барнаульский юридический институт МВД России
АНАЛИЗ СОСТОЯНИЯ НАСИЛИЯ В СЕМЬЕ В ПЕРИОД
ПАНДЕМИИ COVID-19. СПОСОБЫ ЕГО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
«Семья – это общество в миниатюре, от целостности ко
-
торого зависит безопасность всего большого человеческого
общества»
Адлер Феликс, 1915 г.
Н
а сегодняшний день проблема насилия в
семье стала актуальной как никогда ранее.
Одной из лакмусовых бумажек данного яв-
ления стала пандемия COVID-19.
В начале апреля 2020 г. генеральный секретарь
ООН Антониу Гутерриш сообщил следующую
информацию, что в условиях карантина и режима
самоизоляции, введенных во многих странах для
борьбы с распространением вируса COVID-19, в
разы увеличилось количество случаев домашнего
насилия. По некоторым подсчетам, осенью 2020 г.
на карантине находилась треть населения всей
планеты, или 2,6 млрд человек. О росте уровня до-
машнего насилия в условиях замкнутого простран-
ства заявила в конце марта и генсек Совета Европы
Мария Пейчинович-Бурич, сославшись на отчеты
стран – членов СЕ. В марте-апреле 2020 г. об этом
сообщали министр внутренних дел Франции Кри-
стоф Кастанер, сотрудники британской общенаци-
ональной горячей линии для жертв домашнего на-
силия.
Однако следует заметить, что по официальным
данным во время пандемии во Франции число об-
ращений о домашнем насилии выросло на 30%, в
Китае – более чем на 25%, в России обращения не
носят массового характера.
По мнению правозащитников, это связано с
тем, что жертвы боятся обращаться за помощью.
Уполномоченный по правам человека Т. Москаль-
кова пояснила, что в России сведения о домашнем
насилии получают в основном от журналистов,
представителей некоммерческих организаций (раз-
личные кризисные центры). В период с 10 апреля
2020 г. количество жертв насилия и случаев наси-
лия в семье увеличилось в 2,5 раза. Так, если в мар-
те таких сообщений было 6054, то в апреле таких
сообщений поступило более 13 тыс. [1]. По офици-
альным данным МВД России, за 7 месяцев 2020 г.
на 7% снизилось количество зарегистрированных
преступлений против личности. Также сохрани-
лась тенденция снижения уровня ряда других кри-
минальных деяний, характеризующихся высокой
степенью общественной опасности. В частности,
число умышленных причинений тяжкого вре-
да здоровью уменьшилось на 4,6%, разбоев – на
19,2%, грабежей – на 12,9%. Зафиксировано сни-
жение на 9,5% количества семейно-бытовых пре-
ступлений, в т.ч. на 13,6% меньше фактов умыш-
ленного причинения тяжкого вреда здоровью, на
11,8% – средней тяжести и на 7,4% – легкого вреда
здоровью [2].
Согласно данным обзора МВД России от 1 сен-
тября 2020 г., в ходе мониторинга ситуации, свя-
занной с совершением правонарушений в семейно-
бытовой сфере в условиях распространения новой
коронавирусной инфекции, установлено, что, не-
смотря на введенные ограничительные меры (са-
моизоляцию), позитивная тенденция по данному
виду преступности сохранилась. Число уголовно
наказуемых деяний, совершенных в семейно-бы-
товой сфере, уменьшилось в мае на 6,3%, в июне –
12,6% [3].