В статье представлен анализ собственных клинических исследований, в том числе изучение клинико-иммунологических показателей течения мигрени у детей на основе полученных и проанализированных данных. Анализ на исследование ЦИК 3%-4% показал достоверно более высокие значения по сравнению с нормой. При этом самые высокие значения ЦИК обнаруживаются при мигрени с аурой в детских коллективах. Следует сказать, что иммунопатогенез мигрени у детей еще не разработан. Для течения мигрени у детей характерен дисбаланс содержания основных гуморальных факторов иммунитета. На основании полученных данных можно сделать вывод о необходимости продолжения исследований в этом направлении, тем более, что получены достоверные результаты иммунологического анализа, которые необходимо сопоставить с клиническим течением заболевания.
Синтез естественных аутоАТ в здоровом организме поддерживается в определенных границах, необходимых для выполнения последними определенных регуляторных функций, а их избыточная, равно как и недостаточная продукция могут вести к развитию патологических состояний. Изучение аутоантител, которые отражают имункулус – молекулярный слепок организма на текущий момент времени, позволяет делать заключения на уровне промежуточном между транскриптомикой и метаболомикой, т.е. еще на доклинической стадии, являясь своеобразной «биохимической биопсией» Приводимые в литературе данные косвенно свидетельствуют о том, что глубокий анализ изменений сывороточного содержания аутоантител на сегодняшний день - это самый эффективный инструмент доклинической диагностики большинства заболеваний, который необходимо внедрять в медицинскую практику.
Bolalarda surunkali rinosinusit patogenezida immunologik ko‘rsatkichlarning ahamiyatini o‘rganish. Tadqiqot 3 yoshdan 14 yoshgacha bo‘lgan 86 nafar SRS bilan kasallangan bolalarni tekshirish ma’lumotlariga asoslandi. Tibbiy ko‘rik ToshPTI klinikasi Otorinolaringologiya bo‘limida bevosita O‘zbekiston Respublikasi Immunologiya instituti immun tartibga solish laboratoriyasi ishtirokida o‘tkazildi. Bemorlar orasida 32 nafar o‘g‘il va 54 nafar qiz bolalar tashkil etdi. Bemorlarning o‘rtacha yoshi 8,5±3,75 yoshni tashkil etdi. Nazorat guruhiga 20 nafar deyarli sog‘lom bolalar kiritildi. Murakkab klinik- laborator tadqiqot usullari, shu jumladan anamnezni, shikoyatlarni o‘rganish, LOR a’zolarining ob’ektiv tekshiruvi, burun yondosh bo‘shliqlarining rentgenoskopiyasi va shilliq qavatining transport vaqtini aniqlash bilan burun shilliq qavatining transport funksiyasini tekshirishdan iborat bo‘ldi. Barcha bolalarda qonning immunologik tahlili o‘tkazildi. 20 nafar deyarli sog‘lom bolalarning ko‘rsatkichlari nazoratga olindi.
Жаҳон соғлиқни сақлаш тизими учун вабо эпидемиологик жиҳатдан жиддий муаммолар келтириб чиқаради. Чунки эндемик худудларда эпидемиянинг асоратланиб туриши, тнфекциянинг деярли барча континентларга кўчиб бориши дунёда касалланиш даражасининг ортишига сабаб бўлади. Вабо билан ҳар йили 3-5 милион одам касалланиб, улардан 100-120 минг нафар беморнинг ўлими кузатилади. Бунда 41% ҳолат Африка мамлакатларида аниқланган бўлса 37% Осиё худудига тўғри келади. Бошқа барча бактериялар сингари вабо вибриони ҳам антибактериал дори воситаларига нисбатан чидамлилигини ортиши туфайли уни даволашга янгича қимматли антибиотикларни танлаш ва қўллашни талаб этади. Юқоридагилардан келиб чиқиб, вабони даволаш ва профилактика қилиш мақсадида антибактериал препаратларга чидамлилигини аниқлаш долзарб муаммо ҳисобланади.
Анализ клинико-иммунологических особенностей течения тяжелых пневмоний у детей раннего возраста на фоне острого герпетического стоматита.
Антиретровирусная терапия применяемая в настоящее время перевела ВИЧ инфекцию в разряд хронических контролируемых инфекций и продлила жизнь и качество жизни. Однако любой антиретровирусный препарат вызывает побочные эффекты, хотя не у всех и не всегда одинаковые.
На основе анализа литературных данных оценить современное состояние проблемы побочных явлений антиретровирусной терапии у ВИЧ инфицированных пациентов.
Ниже приводятся данные о побочных эффектах различных групп антиретровирусных препаратов, применяемых в прошлом и в настоящее время, а также отдельных их представителей. Антиретровирусные препараты проявляют различные побочные эффекты, в частности, митохондриальная токсичность, вызванная нуклеозидных ингибиторов обратной транскриптазы (НИОТ), вызывает широкий спектр побочных эффектов, таких как лактоацидоз, стеатоз печени, миопатия, кардиомиопатия, периферическая невропатия, панкреатит и, возможно, синдром липодистрофии. В целом, ингибиторы интегразы хорошо переносятся и вызывают минимальные лекарственные взаимодействия.
Применение прежних антиретровирусных препаратов было связано с целым рядом побочных явлений, который включает в себя лактоацидоз, стеатоз печени, аллергические реакции, миопатию, кардиомиопатию, периферическую нейропатию, панкреатит и липоатрофия и т.д., эти побочные эффекты реже встречаются у новых, рекомендуемых АРВ препаратов. При лечении необходимо учитывать вероятность возникновения побочных эффектов и возможности их предотвращения.
Бактериофаги выполняют важную роль в контроле численности микробных популяций, в автолизе стареющих клеток, в переносе бактериальных генов, выступая в качестве векторных «систем». Действительно, бактериофаги представляют собой один из основных подвижных генетических элементов. Посредством трансдукции они привносят в бактериальный геном новые гены. Было подсчитано, что за 1 секунду могут быть инфицированы 1024 бактерий. Это означает, что постоянный перенос генетического материала распределяется между бактериями, обитающими в сходных условиях.
В данной статье рассматриваются растительные лектины и их значение как биологически активных веществ неиммунного происхождения, обладающих общим свойством специфично связывающихся с поверхностью бактериальных клеток и вирусным белком. Основное внимание уделено возможности применения лектинов растений в медицине и биомедицинской практике.
Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
Атопический дерматит - мультифакториальное воспалительное заболевание кожи хронического рецидивирующего течения, возникающее в раннем детском возрасте вследствие повышенной чувствительности к пищевым и контактным аллергенам, является самым ранним и наиболее частым проявлением реакции гиперчувствительности организма на действие аллергенов окружающей среды. Развитие АтД связано с комплексным процессом, включающим взаимодействия генетических факторов, факторов окружающей среды, дефектов барьерной функции кожи и иммунологического ответа. Распространенность у детей растет и составляет 10-15% в возрастной группе до 5 лет; 15-20% - среди детей школьного возраста, в США 17,2%, у детей в Европе — 15,6%, в Японии — 24%. В связи с улучшением диагностических возможностей, атопический дерматит у детей диагностируются в последнее время довольно часто.
Как известно, на сегодняшний день использование собственных фагов при диагностике возбудителей инфекционных болезней, а также их лечении и соблюдении профилактических мероприятий является очень выгодным, поскольку это экономит средства здравоохранения Республики. Для проведения точных диагностических мероприятий возбудителей инфекционных болезней таких как сальмонеллез и шигеллез, необходимо усовершенствование бактериологического и серологического методов. Одним из таких бактериологических методов диагностики является фагоидентификация. Сальмонеллы и шигеллы соответствуют однотипным диагностическим бактериофагам, что связано с их фенотипическими признаками.