ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
2020
№4 ♦ ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
92
М.Махамадхужаева,
Докторант ТГЮУ
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
КВАЛИФИКАЦИИ ПРАВОВОЙ ПРИРОДЫ
ВИРТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В
ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
Аннотация:
в статье были исследованы зарубеж-
ные и национальная юридическая литература, в кото-
рых имеются различные точки зрения по поводу оцен-
ки юридической природы виртуальной собственности.
В силу своего "юного возраста" виртуальная собствен-
ность пока еще не имеет сложившихся традиций и
устоявшейся практики, поэтому вопрос определения
квалификации правовой природы виртуальной соб-
ственности и её месте в системе гражданского права и
дальше будет вызывать дискуссии в теории и практи-
ке.
Ключевые слова:
гражданское право, имущество,
имущественное право, виртуальное право, виртуаль-
ная собственность, правовая природа виртуальной
собственности.
Annotation:
the article investigated foreign and na-
tional legal literature, in which there are different points of
view regarding the assessment of the legal nature of virtu-
al property. Due to its "young age", virtual property does
not yet have established traditions and established prac-
tice, therefore, the question of determining the qualification
of the legal nature of virtual property and its place in the
civil law system will continue to cause discussions in theo-
ry and practice.
Кeywords:
civil law, property, property law, virtual law,
virtual property, legal nature of virtual property.
Аннотация:
мақолада виртуал мулкнинг ҳуқуқий
моҳиятини баҳолаш бўйича турли хил қарашлар
мавжуд бўлган хорижий ва миллий ҳуқуқий адабиётлар
ўрганилди. Ўзининг “ёшлиги” туфайли виртуал мулк
ҳали ҳам анъаналар ва амалиётга эга эмас, шунинг
учун виртуал мулкнинг ҳуқуқий моҳиятини ва унинг
фуқаролик ҳуқуқи тизимидаги ўрнини аниқлаш
масаласи назарий ва амалий мунозараларга сабаб
бўлади.
Калит сўзлар:
фукаролик ҳуқуқи, мулк, мулк
ҳуқуқи, виртуаль ҳуқуқ, виртуаль мулк, виртуаль
мулкнинг ҳуқуқий табиати.
В настоящее время число пользователей сетью
Интернет по всему миру растет с каждым днем. Она
проникла почти во все сферы человеческой жизни, что
повлекло за собой появление новых институтов, кото-
рые ранее не имели аналогов. К ним относятся и мно-
гопользовательские онлайн-игры, социальные сети,
электронные кошельки, онлайн магазины и другие.
Люди подают онлайн заявления в государственные
органы, совершают различные покупки, и совершают
различные действия через виртуальную сеть. Многие
уже не представляют своей работы без сети «Интер-
нет», а для других работа в сети является основной.
Таким образом формируется виртуальная среда,
альтернативная реальной – материальной среде. В
виртуальной среде, или в киберпространстве форми-
руется своеобразная собственность, которая имену-
ются виртуальная собственность. Так, к виртуальной
собственности относят обычно те нематериальные
объекты, которые имеют экономическую ценность, но
полезны или могут быть использованы исключительно
в виртуальном пространстве. Данной позиции также
придерживаются в рамках национальных исследова-
ний [1]. Перечень виртуального имущества довольно
широк, но, что еще более важно, что он является от-
крытым – современное развитие технологий позволяет
ожидать появления новых виртуальных объектов, об-
ладающих имущественной значимостью. На сего-
дняшний же день к виртуальному имуществу относят,
в частности, следующее:
игровое имущество,
крип-
товалюта
,
доменные имена,
в
иртуальное имуще-
ство в социальных сетях (каналы, группы и т.п.).
Каждый объект обладает специфическими особенно-
стями, поэтому каждый требует и определённой спе-
цифики в правовом регулировании.
В целом термин «виртуальное имущество» исполь-
зуется в большинстве случаев для обозначения так
называемого «игрового имущества» – оружия, снаря-
жения, артефактов, внутриигровых денег. Сфера соб-
ственно игровых отношений, бесспорно, не подлежит
законодательной регламентации – на игровом поле
участники игры подчиняются правилам игры, которые
предложены разработчиками. Причем, учитывая, что
виртуальный мир соответствующей онлайн-игры со-
здается усилиями самих ее разработчиков, то и пра-
вила онлайн-игры – исключительно их прерогатива.
В то же время нельзя не замечать, что в некоторых
случаях правонарушение совершается в виртуальном
мире, но влечет за собой вполне реальные с экономи-
ческой точки зрения последствия. Например, в практи-
ке США в суд был предъявлен иск, в котором оспари-
валось решение администратора онлайн-игры
Second
Life
, признавшего проведенный в рамках игры аукцион
несоответствующим правилам игры и заблокировав-
шего аккаунт игрока, который приобрел имущество на
этом аукционе (дело
Braggv. Linden Research, Inc.
,
2007, Пенсильвания) [2]. В результате этой блокировки
истец утратил возможность пользоваться своим «иг-
ровым имуществом», за которое были уплачены ре-
альные деньги – по мнению истца, порядка 8000 дол-
ларов США.
Изложенное подтверждает, что применительно к
«игровому имуществу», имеющему реальную эконо-
мическую ценность, вполне допустимо говорить об
имущественных правах.
К виртуальному имуществу также можно отнести и
криптовалюту, признаваемую одной из виртуальных
валют. В зарубежных публикациях можно встретить
градацию существующих виртуальных валют на 4
группы: (1)
мобильная фиатная валюта
(используе-
мая при проведении банковских платежей); (2)
валюта
корпоративного значения
(вознаграждения за лояль-
ность, например, скидки для клиентов, выражаемые в
баллах, кредитах и т.п.); (3)
валюта виртуальных ми-
ров
(упомянутая
внутри-игровая
валюта)
и
(4)
децентрализованная валюта
(прежде всего битко-
ин, являющийся альтернативой централизованной
банковской валюте) [3].
Также под категорию виртуального имущества под-
падают и доменные имена, если рассматривать их не
в качестве средства переадресации в сети интернет, а
как идентификатор бизнеса или частных лиц в интер-
нете. Доменное имя может стать средством наруше-
ния интеллектуальной собственности в сети интернет,
на основании чего сами доменные имена можно отно-
сить к интеллектуальной собственности. Такая пози-
ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
2020
№4 ♦ ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
93
ция раскрыта со стороны И.Рустамбекова [4]. При этом
М.Рожкова считает, что доменное имя не является
объектом интеллектуальных прав и нет никаких пре-
пятствий тому, чтобы относить права на этот немате-
риальный объект к имущественным правам, как и на
иные вышеперечисленные виртуальные объекты [5].
Таким образом, понятием «виртуальное имуще-
ство» охватывается значительное число вновь воз-
никших объектов, права на которые, вне всяких со-
мнений, относятся к числу имущественных несмотря
на «нереальность» самих объектов. То обстоятель-
ство, что перечисленные объекты прямо не упомянуты
и не закреплены в законодательстве, не должно вли-
ять на признание за ними «статуса» объекта граждан-
ских прав. Это объясняется тем, что ст. 81 Граждан-
ского кодекса Республики Узбекистан, не определяет,
что подпадает под понятие «имущество», а содержа-
щийся в ней перечень является открытым, что позво-
ляет сделать следующее заключение: понятием
«имущество» охватываются все то, что обладает эко-
номической ценностью (имеет объективную ценность)
для участников гражданского оборота и допускает пе-
редачу (переход) от одного лица к другому.
Но в современной реальности возникает необхо-
димость дать надлежащую правовую оценку или же
создать новую правовую конструкцию для нового объ-
екта собственности, который возникает в виртуальном
мире. На сегодняшний день, нет единого мнения по
вопросу о правовой квалификации виртуальной соб-
ственности, в законодательстве большинства стран
нормы о правовой природе виртуальных объектов от-
сутствуют.
В данном аспекте возникает объективный вопрос
как необходимо рассматривать виртуальную соб-
ственность, как предмет лицензионного соглашения,
как «иное имущество» в гражданско-правовом смысле
или применять к виртуальной собственности положе-
ния вещного права или рассматривать её исключи-
тельно в контексте интеллектуального права. Помимо
этого, рассматриваются предложения о возможности
отнести отношения в области виртуальной собствен-
ности к услугам. В ходе анализа правовых доктрин
(преимущественно зарубежных) и судебной практики
были выявлены 4 основных, возможных варианта ква-
лификации отношений, возникающих в связи с оборо-
том виртуальных объектов:
1. Невмешательство права в подобного рода отно-
шения.
2. Применение аналогии – распространение на
виртуальные объекты нормы вещного права и права
собственности. В некоторых странах, например, Китай,
Тайвань, такой подход уже используют, т.е. виртуаль-
ная собственность приравнивается к объектам в граж-
данско-правовом смысле, поэтому она может отчуж-
даться и передаваться. Американская доктрина пред-
полагает распространение на виртуальные объекты
нормы общего права о праве собственности. Некото-
рые зарубежные ученые предлагают наделение вир-
туальных объектов статусом вещи.
3. Квалифицировать данные отношения в контек-
сте существующих лицензионных и иных соглашений.
В данном случае отношения между игроком и разра-
ботчиком игры оформляются в виде лицензионного
соглашения.
4. Рассматривать объекты виртуальной собствен-
ности в качестве «иного имущества» и применять к
этим отношениям нормы о соответствующих видах
договоров и деликтах [6].
Лисаченко А.В., рассмотрев некоторые примеры,
делает выводы о том, что люди воспринимают вирту-
альные объекты как существующие, то есть, которые
имеют реальную ценность и оборотоспособность;
надлежащее отражение в праве, на сегодняшний день,
существование таких объектов не нашло. Автор обра-
щает внимание на то, что в том случае, если останет-
ся без ответа вопрос о статусе объектов виртуальной
собственности, недостаток регулирования восполнит-
ся «самодельными» правилами внутри игры. Уже сей-
час существуют права на реально не существующие
объекты, которыми пользователь не только владеет,
распоряжается и пользуется, но и извлекает из этого
доходы и виндицирует. И, несмотря на то, что для то-
го, чтобы оформить права на виртуальную собствен-
ность, неосознанно используется вещно-правовая мо-
дель, т.е. копируются отношения собственности, Лиса-
ченко А. В. считает, «что вряд ли стоит приравнивать
их к настоящим вещам (хотя развитие технологий до-
полненной реальности порождает сомнения и по этому
поводу), но выделить в качестве особой категории
объектов гражданских прав с использованием отдель-
ных элементов правового режима вещей, как это сде-
лано, например, в отношении бездокументарных цен-
ных бумаг, вполне возможно» [7].
Другой автор Б. Семенюта для урегулирования от-
ношений между организатором и пользователем,
предлагает использовать одну из двух моделей: ли-
цензированный договор или договор возмездного ока-
зания услуг [8].
Резюмируя вышеизложенное, можно сделать вы-
вод, что единообразного мнения по поводу квалифи-
кации правовой природы виртуальной собственности
на сегодняшний момент – не существует. Отдавая
предпочтение какому-либо варианту, исследователи
этого вопроса не могут утверждать, что этот вариант
единственно верный.
В связи с тем, что отношения в сети «Интернет»
развиваются очень стремительно, изменение законо-
дательства также является необходимым, поскольку
неопределённость в правовом режиме в вопросах о
виртуальной собственности имеет негативные послед-
ствия и для пользователей, и для разработчиков, и
для государства. Остановить развитие виртуальных
пространств невозможно, следовательно, невозможно
остановить и развитие правоотношений, которые в них
возникают. Поэтому одной из главных задач отече-
ственного законодательства является реорганизация
правовых институтов для правового регулирования
отношений в виртуальном пространстве или формиро-
вание новых правовых конструкций. При этом право-
вая защита интересов участников данных отношений
должна стать приоритетным направлением развития
гражданского законодательства.
Список литературы
1.
Рустамбеков
И.
Регулирование
гражданско-
правовых отношений в сети Интернет. Дисс. Д.ю.н., Т.,
2017; Имомов Н. Новые объекты права интеллектуальной
собственности. Т., 2011. (издание на узбекском языке).
2.
Останина Е.А. Основание присоединения к много-
пользовательской онлайн игре – договор с участием по-
требителей // Право в сфере Интернета: Сборник статей /
М.: Статут, 2018. С. 311-345
ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
2020
№4 ♦ ЎЗБЕКИСТОН ҚОНУНЧИЛИГИ ТАҲЛИЛИ ♦ UZBEK LAW REVIEW ♦ ОБЗОР ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УЗБЕКИСТАНА
94
3. Aaron Smith Future of Money: Classifying Virtual Cur-
rency Systems // http://bigthink.com/hybrid-reality/future-of-
money-classifying-virtual-currency-systems
4.
Рустамбеков И. Гражданско-правовое регулирова-
ние отношений по доменным именам в Узбекистане. Дисс.
канд. юрид. наук. –Т.: ТГЮУ, 2011. – С.26.
5.
Рожкова М.А. Права на доменное имя // Право в
сфере Интернета: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв.
ред. д.ю.н. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2018. С. 195-223
6.
Новиков И.В. Виртуальная собственность: перспек-
тивы регулирования, Санкт-Петербург: 2019. – С.78.
7.
Лисаченко А. В. «Право виртуальных миров: новые
объекты гражданских прав» 1, с. 104-110
8.
Семенюта Б. «Онлайн-игры: правовая природа от-
ношений». М. 2018. - с. 38-45
.
А. Сайдахмедов
Тошкент давлат юридик университети магистранти
ЎЗБЕКИСТОН РЕСПУБЛИКАСИНИНГ МЕДИАЦИЯ
ТЎҒРИСИДАГИ СИНГАПУР КОНВЕНЦИЯСИДА
ИШТИРОК ЭТИШИГА ДОИР АЙРИМ МУЛОҲАЗАЛАР
Аннотация:
мақолада Бирлашган Миллатлар
Ташкилотининг Медиация натижасида эришилган
халқаро келишув битимлари тўғрисидаги Конвенция
(Сингапур конвенцияси)нинг асосий моҳияти очиб
берилган ва Ўзбекистон томонидан ратификация
ҳамда имплементация қилиш истиқболлари бўйича
таҳлилий маълумотлар келтирилган.
Калит сўзлар:
медиация, Сингапур конвенцияси,
медиатив келишув, низоларни ҳал қилишнинг муқобил
усули.
Аннотация:
в
статье
раскрыта
сущность
Конвенция
ООН
о
международных
мировых
соглашениях, достигнутых в результате медиации
(Сингапурская конвенция), и дана аналитическая
информация
о
перспективах
ратификации
и
имплементации ее Узбекистаном.
Ключевые
слова:
медиация,
Сингапурская
конвенция, медиативное соглашение, альтернативный
способ разрешения споров.
Abstract:
the article reveals the essence of the UN
Convention on international settlement agreements
reached as a result of mediation (Singapore Convention),
and provides analytical information on the prospects for its
ratification and implementation by Uzbekistan.
Key words:
mediation, Singapore Convention,
mediation agreement, alternative dispute resolution.
Медиация бу – келиб чиққан низони тарафлар
ўзаро мақбул қарорга эришиши учун уларнинг
ихтиёрий розилиги асосида медиатор кўмагида ҳал
қилиш усули ҳисобланади. Медиация низоларни ҳал
қилишнинг муқобил усули сифатида судда ёки халқаро
тижорат арбитражида низоларни
ҳал қилишга
нисбатан қатор афзалликларга эга ва томонлар
ўртасида ишбилармонлик алоқаларининг сақлаб
қолиниши имконини беради. [5,6].
Бирлашган Миллатлар Ташкилотининг Медиация
натижасида эришилган халқаро келишув битимлари
тўғрисидаги
Конвенциянинг
(Конвенция)
асосий
мақсади – медиацияни қўллаш орқали тижорий низони
ҳал қилишда унинг натижасида эришилган халқаро
келишув битимининг (халқаро медиатив битимининг)
Конвенция иштирокчиси бўлган давлатда миллий
қонунчилигига
мувофиқ
ижросини
(мажбурий
ижросини) амалга оширишга қаратилган.
Конвенция талаблари низони медиация йўли билан
ҳал қилиш натижасида халқаро келишув битимининг
томонларнинг давлатларида мажбурий бажарилиши
таъминланиши билан тижорат ташкилотлари учун
катта аҳамиятга эгадир.
Конвенция лойиҳасини ишлаб чиқишда (2015–2018
йиллар
давомида)
Бирлашган
Миллатлар
Ташкилотининг
Халқаро
савдо
ҳуқуқи
бўйича
комиссиясига (UNCITRAL) аъзо 85 та давлатнинг
вакиллари ҳамда 35 та ҳукуматлараро ва нодавлат
ташкилотлари, шу жумладан Америка арбитраж
ассоциацияси
(AAA),
Халқаро
арбитраж
араб
ассоциацияси (AAIA), Халқаро ҳуқуқ ассоциацияси
