В данной статье рассматриваются интересы участников международной системы в Центральной Азии в современных глобальных процессах, таких как США и Китай. В частности, были проанализированы концепция Фредерика Старра «Большая Центральная Азия», стратегия США для Центральной Азии на 2019-2025 годы и китайский проект «Одно место - один путь».
Мустақиллик йилларида Ўзбекистоннинг жанубидаги қадимги тарих ва моддий маданиятни ўрганиш борасида самарали ишлар амалга оширилмоқда. Хусусан, қадимги Суғддаги археологик тадқиқотларнинг салмоғи ҳам анча юқори. Бизга маълумки, Суғд тарихига оид ёзма маълумотлар “Авесто”да Суғд-Суғуда этнонимининг пайдо бўлиши билан бошланиб, эллинизм, илк ўрта асрларда янада кўпроқ келтирилади. Бу ҳолатни даврий жиҳатдан уч даврга: 1) “Авесто” ва Суғднинг Аҳамонийлар давлати таркибига кирган давр; 2) Эллинизм даври; 3) Ўрта асрлар даври.
Yaqin Sharq allaqachon ilm-fan va tarixda yaxshi tanilgan tushuncha. O‘rta asrlarda va zamonaviy davrda Evropaga yaqin bo‘lgan Sharq hozirgi davr bilan taqqoslaganda bir xil mintaqani bildiradi. Shu bilan birga, o‘zgaruvchan atrof muhit, mintaqadagi va dunyodagi vaziyat, shuningdek, ilm fan rivoji mintaqa chegaralari va hatto uning belgilanishi bilan bog‘liq kelishmovchiliklarni oldindan belgilab qo‘ydi.
В этой статье представлена «Новая политика в отношении Севера» правительства Мун Чжэ Ина (с мая 2017 г.) Республики Корея, а также разъясняются содержание и результаты Саммита государств Центральной Азии и Кореи 2019 г. (официальный визит Президента Кореи и премьер-министра в Центральную Азию), сотрудничество в Центральной Азии в рамках «Новой политики Севера». Анализируя важность дипломатии Саммита 2019 года в связи с Новой Северной политикой, можно сделать вывод о нескольких планах будущего сотрудничества Кореи и государств Центральной Азии.
Ўзбекистон тарихини биз ёшлар билишимиз мозийдан кўплаб сабоқ олишимиз, эртанги кунимиз учун керакли хулосани қила олишимиз учун керак.Бу эса мавзуимизни долзарблигини оширади.Бугунги кунда биз ёшлар бобокалонимиз А.Темур даврини билишимиз, керак бўлганда шу даврдаги ижтимоий-иқтисодий жараёнларни ўрганишимиз, эртанги кунимиз учун дастурамал бўлиб хизмат қилиши бу мавзунинг долзарблигидир.
В данной статье рассматриваются некоторые особенности внешней политики Китайской Народной Республики по обеспечению стабильности социально-политических процессов в государствах Центральной Азии и содействию экономического процветания государств региона. В частности, раскрыта суть инициативы «Один пояс – один путь», направленной на последовательное развитие конструктивных, добрососедских взаимоотношений между Китаем и государствами Центральной Азии, а также выведение их на новый уровень за счет повышения потенциала региона.
Замонавий халқаро муносабатларда “soft power” муваффақиятли ташқи сиёсатнинг муҳим таркибий қисми ҳисобланади. 1990 йилда Гарвард университети профессори Жозеф Най томонидан илмий муомалага киритилган “юмшоқ куч” тушунчаси бошқа иштирокчиларнинг хулқ-атворига мажбурлаш орқали эмас, балки ҳамкорлик ва ишонтириш орқали таъсир қилиш орқали белгиланган мақсадга эришиш қобилиятини назарда тутади. Ташқи сиёсатда “юмшоқ куч”дан АҚШ, Хитой, Япония, Жанубий Корея, Ҳиндистон, Туркия, Буюк Британия ва бошқа бир қатор давлатлар фойдаланади[1].
Профессор Ў.М. Мавлоновнинг асосий илмий тадқиқот ишлари Марказий Осиёда қадимги йўлларнинг шаклланиши ва эволюциясига бағишланган. Маълумки, йўллар тарихини ўрганиш халқларнинг маданий, иқтисодий алоқаларини ўрганиш демакдир. Устоз Марказий Осиёда илк йўлларнинг пайдо бўлишини палеолит давридан бошлайди ва сўнгги ўрта асрларгача бўлган даврларда кечган маданий ҳаётни, қадимги халқлар ўртасида кечган ассимиляцияжараёнларни очиб берган.
В данной статье анализируются правовые основы, выдвинутых инициатив стран Центральной Азии и Узбекистана по обеспечению стабильности в Афганистане. Также автором изучено передовой опыт зарубежных стран и национальное законодательство на основе сравнительного анализа и разработаны предложения и рекомендации.
В статье исследуются различия в подходах каждой страны Центральной Азии к региональному сотрудничеству. Были проанализированы инициативы, выдвинутые лидерами стран региона. Автор описывает особенности внешнеполитических концепций стран региона. Проанализированы факторы внешней политики стран Центральной Азии. Необходимость региональной интеграции была объяснена путем анализа эволюционных процессов, происходящих у соседей Узбекистана в Центральной Азии. Региональное сотрудничество основывается на понимании эволюции геополитических процессов в современном мире, где растет тенденция к выстраиванию международных, политических, экономических и иных отношений. Подчеркивается, что такой взгляд чрезвычайно актуален для современной Средней Азии, которая представляет собой звено, связанное между собой относительно разными древними локальными связями. Были рассмотрены некоторые факторы, разработка специального правового документа или концепции, раскрывающей перспективы направленные на усиление развития стран региона напрямую с соседями. Изучены выступления лидеров стран региона с трибун влиятельных международных организаций и форумов по созданию новой системы международных отношений в регионе. Были подчеркнуты основные региональные и международные инициативы государств Центральной Азии в области безопасности и развития. Проанализированы меры, принимаемые странами региона для решения приграничных проблем
В жизни народов Центральной Азии духовно-нравственные ценности занимают центральное место. На формирование нравстенных ценностей оказывают влияние такие факторы, как природно-географическая среда, в которой проживает этнос, специфика образа жизни, социальные отношения и, особенно, виды труда. Эти факторы не могут не оказывать влияния на отношение человека, народа к окружающему миру, на их социально культурную жизнь. Поэтому можно найти множество общих черт, близость нравственных культур народов, проживающих в одинаковых природно-географических условиях, несмотря на то, что они находяттся в различных регионах. В Центральной Азии с древних времен моральные ценности пропагандировались посредством культуры, искусства, национальных ценностей, устного народного творчества. В частности, в устном народном творчестве в борьбе между такими амбивалентными, антагонистическими явлениями, как добро и зло, величественность и мелочность, благородство и низость, изящество и грубость, всегда побеждали высокие духовно-нравственные качества, выражавшие идеал народа. В народном творчестве и искусстве практически не встречается торжество таких безнравственных явлений и качеств, как зло, мелочность, низость, грубость. Следует отметить, что в некоторых эпизодах они преобладают над высокими духовно-нравственными качествами, наводят грусть и печаль на положительных главных героев, сталкивают их с такими преградами, как опасности, риск, невежество, бездушие, однако народный герой преодолевает их, благодаря своим благородным и прекрасным целям, действиям. Нравственность в устном народном творчестве проявляется в возвеличивании патриотизма, благородства и мужества в качестве идеала. Какую бы народную сказку или поэму вы не взяли, их главные герои изображаются в качестве людей, образов, обладающих высокими нравственными качествами, благородством, мужеством и бесстрашием. В художественно-эстетическом изображении эти благородные качества превращаются в идеал, который увлекает, ведет за собой поколения. В статье исследованы вопросы о роли нравственных ценностей в жизни человека и общества, духовно-нравственных нормах, нравственном идеале.
В статье отмечается, что хотя представителями общественно гуманитарных наук пока недостаточно изучены процессы формирования и развития дипломатии государств Центральной Азии и территорий, находившихся в их подчинении, а также история развития узбекской дипломатии, всестороннее изучение различных периодов истории проблемы и вопросов международного сотрудничества в основном началось в годы независимости. Автор на основе проблемно-хронологического метода условно подразделяет проведенные исследования по нескольким направлениям.
XIX аср охири - XX аср бошларида Туркистоннинг иқтисодий ҳаёти қишлоқ хўжалигига хусусан, суғорма деҳқончиликка асосланганди. Ўрта Осиё ҳудудлари Россия империяси томонидан забт этилгач, маҳаллий хўжаликнинг ўзига хослигини ҳисобга олиб, рус ҳукумати янги эгалланган Туркистон ўлкасининг ички айниқса иқтисодий ҳаётига бевосита аралашмаслик йўлини тутди. Мустамлакачилик сиёсатининг илк даврларида қабул қилинган бундай қарор Россия вазирлар қўмитасининг Туркистон ўлкасини бошқариш бўйича чиқарган кўрсатмалари, подшоҳ томонидан тасдиқланган 1867 йил 11 июлдаги низомда акс этди. Қабул қилинган ушбу низом қуйидаги тамойилларга асосланди: а) сиёсий хусусиятга эга бўлмаган барча масалаларда ички бошқарувни маҳаллий аҳоли томонидан сайланган шахсларга бериш; б) шариатнинг маҳаллий ёзма қонунларини, қирғизлар учуй рус қонуни билан аниқлаштирилмаган ҳуқуқий муносабатлари учун одатни сақлаб қолиш; в) маҳаллий бошқарув тизимида, унинг қонун ва одатларида давлат манфаатларига зид бўлган ҳолатларни бартараф этиш.
В настоящей статье рассматривается деятельность британских спецслужб, в Центральной Азии в первой половине XIX века. Изучается деятельность Ост-Индской компани), которая осуществляет британскую колониальную политику под видом британских послов, торговцев и путешествеников и ее сотрудников, основные стратегические направления компании, их геополитическая деятельность в регионе. Рассматриваются государственное устройство стран Центральной Азии, форма правления, отношения с соседними странами, типы войск, военные укрепления, топография региона, экономическое, политическое и социальное положение народов, их традиции и обычаи, традиции, быт, разнообразие народов, особенности этого периода. Кроме того, анализируется военно-политическая и дипломатическая подготовка Британской империи к вторжению в Афганистан, Хивинское, Бухарское и Кокандское ханства в конце 1830-х годов, в которой содержались подробные чертежи каждой дороги и водные пути в стране, тщательный анализ государственных чиновников, любых источников, политических и экономических условий региона. Освещаются деятельность спецслужб Великобритании, их систематическое и бесперебойное функционирование, использование любых средств для достижения цели. В заключении статьи освещается долголетная тщательная подготовка Британской империи к овладению любым регионом.
Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
В статье анализируются исторические сведения об области Аш-Шаш на основе произведения Ибн Асама аль-Куфия «Китаб аль-футух» («Книга о завовевании стран»).
В данной статье предпринята попытка прояснить политические взгляды на внезапное появление нового типа коронавируса COVID-19 на мировой арене, в частности, на фоне напряженных отношений между США и Китаем, стремления определенных лоббистских групп по замене «зеленой» угрозы «красно-желтой» угрозой в парадигме мировой политики. Высказаны рассуждения по поводу распространения пандемии, просочившуюся в Центральную Азию; степени ее влияния на отношения государств региона с Китаем, что возможно подтолкнет к установлению новых условий мирового порядка в международных отношениях и изменениям в государственном управлении. Интересным моментом статьи является внимание, уделенное разнообразию динамики распространения COVID-19 в странах, граничащих с Китаем, а также необходимость изучения и обмена опытом в минимизации последствий пандемии.